Обозначив два аспекта сократовского переворота, необходимо рассмотреть концептуальные основы противостояния позиций Сократа и софистов.

Принципиально не занимаясь онтологией, Сократ тем не менее имел четкую объективно-идеалистическую и метафизическую позицию: фундамент бытия – это единая божественная сущность. Классик философии не может не иметь онтологического фундамента, поскольку без этого невозможно исследовать место человека в мире. Софисты в онтологии, как это уже отмечено в табл. 2, были единственными субъективными идеалистами, что ярко выражено в знаменитом тезисе Протагора: «Человек есть мера всех вещей существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существуют». Узнаем в этом тезисе будущую классически прозрачную позицию субъективного идеалиста Беркли: «Вещи – совокупность наших ощущений». Но в отличие от Беркли софисты с детской непосредственностью проговорились в глубинной тайне субъективного идеализма: эта позиция логично ведет к онтологическому релятивизму. Если человек – точка отсчета всего существующего, то все существует относительно человеческой субъективности. Прямолинейно это выразил другой старший софист – Кратил, который решил подправить диалектику Герклита и утверждал, что в одну и ту же реку нельзя войти и единожды. Хорошей иллюстрацией этой позиции онтологического релятивизма являются следующие отечественные лепные мультфильмы: «Падал прошлогодний снег», «А может быть, ворона…». То есть нет никакого момента устойчивости и качественной определенности в структуре бытия.

В гносеологии Сократ является рационалистом и диалектиком. Его диалектика, оттачиваясь в борьбе с софистами, раскрыла глубину соотношения относительной и абсолютной истины. Для наглядности приведем в кратком изложении сократовскую беседу с Евтидемом – молодым афинянином, собравшимся в политику.

Сократ: «Знаешь ли ты, достопочтимый Евтидем, что такое справедливость?»

Евтидем: «Конечно, знаю; кто ж не знает».

Сократ: «Можно ли считать обман, воровство делом справедливым?»

Евтидем: «Конечно, нет».

Сократ: «А если нужно обмануть врага, чтобы спасти отечество, будет ли это делом справедливым?» (Помните, как наш Сусанин?)

Тут уже Евтидем вынужден подумать и согласиться, что, пожалуй, обман врага с такой благой целью будет делом справедливым.

Сократ: «А если нужно обмануть друга, допустим не сообщить ему какую-то трагическую весть, когда он и так расстроен? И может быть, украсть у него орудие самоубийства, чтобы оно не было у него под рукой?»

Опять Евтидем вынужден призадуматься и согласиться, что, пожалуй, и обман друга с такой благой целью будет делом справедливым. Таким образом, через ряд истин относительных, показывающих, что нельзя на какой-то вид поступков повесить раз и навсегда ярлык несправедливости, Сократ подводит Евтидема к самостоятельному выводу об абсолютном критерии справедливости: это то, что делается не во имя своекорыстной цели субъекта поступка, а во имя блага того, по отношению к кому совершается этот поступок. Разрабатывая диалектику относительной и абсолютной истины, Сократ тем самым утверждает ее объективность, т. е. само ее существование, поскольку объективность является сущностью истины. Истина – это адекватное объективное отражение действительности.

Софисты в гносеологии, на основе онтологического релятивизма, разрабатывают релятивизм гносеологический, поскольку целью их риторики (греч. rhe-torike наука об ораторском искусстве) выступает доказательство субъективного интереса в качестве истины. Гносеологический релятивизм как позиция, заключающаяся в том, что