— Ты головой ударился, что ли? — смотрю на этого дебила.

— Не приближайся к Алисе! — рычит он, напоминая мне маленькую злобную псину, которая только и может, что тявкать из-под забора.

— Точно ударился, — иронично закатываю глаза. — Я тебе не доходчиво объяснил, что ты к Лиске никаким боком не относишься? Могу повторить.

Руки марать об этого придурка совсем не хочется. У меня другие планы сегодня, а стёсанные костяшки никак не вписываются в образ взрослого рассудительного человека, который придет качать права в крупную компанию. Это станет поводом для отца лишний раз ткнуть меня носом в свое: «Я же говорил».

Расслабляюсь, прячу руки в карманы и наблюдаю, как красиво раздуваются от злости и ревности ноздри моего соперника за сердце обаяшки Алисы. Реально не понимаю, на что он надеется?

— Думаешь, раз у тебя за спиной есть крутой отец, ты лучше других? — Данилов копирует мою позу, только голову задирает выше и пальцы постоянно сжимает в кулаки на адреналине. — Дрейк, да ты обычный мажор, — скрипит он зубами.

— Зависть — хреновое чувство, друг мой, — улыбаюсь. Бешу его еще больше. Приятно. — Твои предки вроде тоже не бедствуют, — напоминаю Степе. — Поговорим об этом?

За моей спиной в голос ржет народ.

— Я ничего не пропустил? — рядом встает Марк.

— Здоров, — протягиваю ему руку. — Куда пропал?

— Да так, — отмахивается. — Задержаться по делам пришлось. Слышь, ты чего тут опять цирк устраиваешь? — обращается к Лискиному одногруппнику.

У пацана уже лицо пошло красными пятнами от возмущения, что он не произвел на нас должного эффекта.

Ай-ай-яй. Печалька!

— Не лезь, Марк. Это наше с Филом дело, — огрызается Данилов.

— Да я даже не собирался, — ухмыляется друг и не двигается с места.

Марк всегда со мной. Во что бы я не вляпался, он встанет рядом.

— Алиса выберет меня, — парень понимает, что драки не будет, и тоже расслабляется. — Даже если сейчас она будет с тобой. Ты все равно ее бросишь! Ты же не трахаешь никого дольше недели. Великому Дрейку становится скучно! — несет его. — А я окажусь рядом. Утешу, расскажу, какой ты мудак.

— Можно я ему врежу? — умоляюще смотрит на меня Марк. — Разочек. Ну, пожалуйста.

Делаю шаг к Данилову, хватаю его за ворот футболки, накручиваю на кулак до треска ткани. Горловина врезается ему в шею, как удавка, оставляет красную полосу. Чем больше он дергается, тем ему больнее.

— Не провоцируй меня, Степа. Силы могут оказаться не равны. Я последний раз тебя сейчас предупреждаю…

— Что здесь происходит? Блин! Фил! — кричит на меня Лиска. — Отпусти. Он же задохнется сейчас!

— Не лезь! — огрызаюсь на нее.

Мысленно считаю до трех и с силой толкаю Степана от себя. В полете он хватает ртом воздух, падает на задницу, кашляет, и по глазам вижу, отступать не собирается. Жаль дурака. Раскатаем же.

Разворачиваюсь к Лиске. Марк перехватил ее за талию, прижимает к себе. Она обиженно сопит, припухшие губки дрожат. Сминаю их большим пальцем под взглядами притихшей толпы.

— Ты опаздываешь на лекцию, — хриплю на адреналине, гася в себе желание впиться в ее рот поцелуем.

— Придурки! — кричит она на нас и, впечатывая каблуки в бетонный пол, быстро уходит с гордо поднятой головой.

После занятий созваниваюсь с отцом. Выясняю, что он на месте. Еду к нему.

Останавливаюсь у нашей… его высотки. Скольжу взглядом по этажам, отыскивая окна своего бывшего кабинета. Он достался мне еще в школе, чтобы привыкал и оттачивал свои знания, видел, куда дальше расти. Мне нравилось здесь работать, когда я еще стремился к идеалу на фоне великого Дмитрия Дрейка.

— Филипп Дмитриевич, добрый день, — приветствует меня охрана.