— Она взрослая, Сань. Тебе надо было сделать это не сейчас, а гораздо раньше. И не было бы трагедии. И жена бы твоя сейчас не рыдала.

— Да знаю я! — чем-то громыхает отец. — Будешь?

Слышу, как плещется жидкость о стенки стаканов. Понятно, что так громко и глухо стукнуло — бутылка об стол.

— Нет. Я за рулем, — отказывается дядя Дима. — Охрану к ней поставь. Поговори с Денисом. Он подберет правильных людей и понаблюдает за ублюдком. Может, он просто к родителям вернулся. Я слышал, что отец у него в больнице и, скорее всего, уже не выйдет оттуда…

— Бу! — раздается прямо над ухом.

— Ай! — подпрыгиваю на месте. — Ваня, ты сдурел? — шиплю на младшего брата. Толкаю его в грудь и иду за вазой.

— Узнала, почему мама плакала? — серьезно спрашивает он.

— Нет, но похоже это из-за меня, — растерянно ухожу в сторону кухни, сажусь на высокий барный стул и беру братишку за руку.

— Странно, — он совсем по-взрослому обнимает меня. Руки крепкие, на внутренней стороне предплечья, чуть выше середины, красуется татуировка с иероглифами. Еще одно доказательство, что близнецам дают больше свободы. — Не грузись раньше времени, Лис. Я попробую с отцом поговорить.

— Спасибо, — целую его в щеку, ерошу темные волосы, собранные в модную прическу на затылке, невесомо провожу пальцем по выбритому под миллиметр виску. Такой взрослый стал… Хоть и дурачится иногда, как десять лет назад! — Пойдем спать. Если я пропущу еще один день в универе, отец точно меня покусает.

— Прогульщица! — фыркает брат.

Забираю цветы. В комнате ставлю их у кровати на тумбочку. Беру в руки книгу, чтобы отвлечься, но тут же откладываю ее в сторону вспоминая недавние слова отца. Он продолжает видеть во мне ребенка. Надо как-то это исправить.

В голову приходит странная мысль. Вместо того чтобы лечь спать, я разбираю свой шкаф. Вперед вытаскиваю больше классики. Освобождаю три верхние полки и с грустью запихиваю на них все подаренные мне плюшевые игрушки. В комнате становится пусто и неуютно, будто в шкаф я спрятала частичку настоящей себя.

Провожу ладонями по плечам, вздыхаю и начинаю перестилать постель.

Через пару часов пространство вокруг полностью преображается. Конечно, это всего лишь вещи и замена покрывала на кровати на то, которое мне никогда не нравилось, не принесет весомого результата.

Все равно пусть пока побудет так. А завтра я еще раз попробую поискать работу. Рано или поздно отцу придется увидеть, что я выросла. Мне нужно право голоса в собственной семье. И право выбора, которое у меня забрали по умолчанию.

18. Глава 17

Филипп

Встал под утро, чтобы взять бутылку воды из холодильника, и услышал, как подъехала машина отца. Продрал глаза, подошел к окну. Он громко хлопнул дверью. Идет в дом.

— Не спится? — заходит на кухню, тоже наливает себе воды.

— Что происходит? — сажусь на подоконник, облокачиваюсь спиной на прохладное стекло, складываю на груди руки. — Только давай без твоих любимых штучек, ладно? Я наизусть их все знаю.

— Это не моя тайна, Филипп. Не мне ее и рассказывать. Я просто ездил поговорить с другом. Цветы Алисе ты прислал? — опять переводит тему.

Молчу. Задолбался оправдываться.

— Мне казалось, мы обсудили эту тему. Найди себе другое развлечение, Эту девочку трогать не смей!

— Да пошел ты, — сжимаю в руке пластиковую бутылку до треска, собираюсь уйти.

Отец с силой дергает меня за локоть. По инерции разворачиваюсь.

— Фил! — толкает меня на стену, давит локтем на горло, чтобы не дергался.

Не больно, но неприятно.

— Слушай меня внимательно. Ты можешь злиться на меня за то, что я выслал тебя из страны два года назад. Можешь показывать характер, не возвращаясь в компанию. Можешь трахать доступных первокурсниц сколько тебе влезет. Когда еще делать это, как не в твоем возрасте? Но Алиса Кравцова — не твой вариант. Не отойдешь в сторону, я приму меры.