Вместо того чтобы гулять где-нибудь по парку, наслаждаясь последними тёплыми денёчками, мы вынуждены сидеть в актовом зале и заслушивать монотонную речь очкарика-аспиранта, с важным видом вещающего о выкрашенных за лето стенах в общежитии.

— Тшш! — изображаю, что увлечена выступлением паренька. Разговоры о переезде меня немало смущают, да и в свете последних событий я вообще не уверена, что всё еще хочу связать свою жизнь с Царёвым.

— Ты обещала подумать, Ань, — горячее дыхание Артура щекочет щеку. Он, как чувствовал, что нам будет не до обсуждения общажных проблем, и уговорил меня занять самый дальний ряд кресел.

— Я ещё думаю, — шепчу в ответ, но тот тонет в жидких аплодисментах завершившему своё выступление оратору.

— Спасибо, Михаил! – слово берёт председатель совета общежития — симпатичный паренёк с копной рыжих волос на голове. — И последнее на сегодня, что мне хотелось бы обсудить…

— Ты думаешь уже полгода, Ань, – разочарованно вздыхает Царёв, перетягивая внимание на себя. — Сколько можно?

— Особое беспокойство у меня вызывает студент первого курса филологического факультета, — продолжает монотонно зачитывать рыжик. — Илья Соколов.

— Артур, это слишком серьёзный шаг! — пищу растеряно. Понимаю, что скажи я Царёву правду, на наших отношениях придётся ставить жирную точку, а что дальше?

В нашем небольшом городке, где все друг друга, так или иначе, знают, Артур считается лакомым кусочком.

«Красивый, не дурак, из хорошей семьи и с отличными перспективами, а главное, без ума от тебя, — что ещё надо, дочка?» — неустанно повторяет отец, когда пытаюсь поделиться с ним своими сомнениями. Даже историю с тем парнишкой под сосной, любимый предок обернул в пользу Царёва.

«Нюра, глупышка, Артур просто испугался за тебя и пытался уберечь! Мало ли что! Это хорошо, что тот парень жив оказался, а если бы нет?»

— А у нас с тобой, значит, несерьёзно? — взрывается Царёв, выдёргивая меня из пучины размышлений. Артур невесело хмыкает и отпускает мою руку, а затем обиженно откидывается на спинку кресла.

— Сегодня уже среда, — и снова в наш разговор врывается нудный голос председателя студкома. — А Соколов так и не явился на учёбу. Но это полбеды! Разбираться с его успеваемостью – не наша забота! А вот тот факт, что за ним числится комната в северном крыле, а он ей не пользуется, вызывает вопросы!

— Серьёзно! – сама тянусь к Артуру, в душе проклиная ненавистный совет и свою нерешительность. — У нас с тобой всё серьёзно!

— Это все слова, Анька! — ерепенится Царёв. — Сколько мы уже вместе? Второй год? А ты меня всё завтраками кормишь!

— Артур, — лбом упираюсь в его плечо, не переживая, как выгляжу со стороны, и в срочном порядке придумываю себе оправдание.

Между тем в зале продолжается обсуждение некого Соколова, но обрывки чужих фраз благополучно пролетают мимо моих ушей.

— Получается, место в общаге занимает, а на учёбу не ходит?

— Во, наглые перваки пошли. Небось ещё и на бюджетное место поступил?

— А то! Он же из глухой деревни, по направлению к нам.

— Слушайте, а парня вообще спросили? Может, у него сердце к медицине лежит, а его в филологи засунули.

— Тишина! — отрывисто стучит авторучкой по столу председатель. — Давайте ближе к делу! Кто возьмётся образумить нерадивого первокурсника и уберечь его от неминуемого отчисления?

— Ну так пусть с ним филологи и разбираются.

— Согласен! Голосуем? Кто "за"?

— Чего молчишь, Анька? — глухо усмехается Артур, совершенно не вникая в дебаты по поводу Соколова. — Сомневаешься? Не любишь меня, да?

Ещё бы я знала ответ! Да и как я должна понять, что это и есть любовь, если сравнивать мне не с чем? Да, нам вместе весело и комфортно, за спиной притаились годы крепкой дружбы и даже почти два года далеко не дружеских отношений. Сказать, что я не люблю Царёва — соврать! Но та ли это любовь? Почему в животе не порхают бабочки, а сердце не изнывает без него от тоски по ночам. Не совершу ли я ошибку, уступив напору Артура?