Думаю, мне просто стало её жаль – как бы она не старалась скрыть безысходность в своих глазах, я понимал, что изо всех сил хочет вырваться от родителей как можно скорее.  И понимал её. Сейчас и моей сестре приходилось проходить через такое. Разница лишь в том, что Ангелина ещё совсем мелкая и безумно активная, поэтому ей по кайфу, что мать пихает её во всевозможные кружки и студии развития. Интересно, сколько это продолжится?

– Я надеюсь, у тебя двухкомнатная квартира? – по салону снова разнесся уверенный голос.

Чёрт дернул меня ей помочь – ведь все мозги мне через трубочку высосет за неделю.

– Малая, давай ты начнешь думать? –  кинул быстрый взгляд, заметил, что Юля тут же ощетинилась и приготовилась обороняться. –  Зачем мне покупать двушку, если я живу один?

– Полегче, – она наконец-то отстранилась от панели и села как положено. – Я не интересуюсь твоей жизнью, откуда мне знать один ты живешь или нет? Вдруг, с Ташей своей уже съехался, – она делает короткую паузу, а я тут же напрягаюсь, потому что наверняка знаю, что сейчас слетит с её острого языка. – Ой, точно, она же тебя игнорирует. Беда – беда.

Меня едва не передергивает от волны раздражения. Резко пользуюсь возможностью и проворачиваю машину к обочине.

– Можешь выйти прямо здесь, – от твердого голоса буквально веет холодом.

Знал ведь, что дурацкое желание помочь этой занозе не выльется абсолютно ничем хорошим. Её поведение выводит. Конечно, Юля ведь думает, что знает все и обо всех. Но даже представить не может, как много скрыто от её глаз, чтобы иметь возможность хоть на один ничтожный процент оценить ситуацию.

– Никуда не собираюсь выходить, – она скрещивает руки на груди, бросая на меня обозленный взгляд.

Пытается показать, что совсем не испугалась, но её страх я ощущаю буквально кожей – Юля совсем не знает, как я могу повести себя и на что способен, поэтому обеспокоенность начинает разъедать её изнутри.

– Поехали наконец-то, – вздыхает. – Я спать хочу, а ты обещал, что дашь мне пожить в твоей квартире хотя бы неделю.

– Всего неделю, –  подмечаю, а волна раздражения внутри немного стихает, отчего снова выруливаю на трассу.

– Ну диван-то хоть какой-то есть? – наигранно изображает обеспокоенность. – Волнуюсь, что тебе будет негде спать.

– Нет уж, малая, – отрицательно мотаю головой. – Диван есть, и он полностью твой.

– Кхм, – кожу буквально жжёт от её пристального взгляда. – Как же заблуждаются родители, уверенные в том, что ты настоящий джентльмен.

– Кто бы говорил, «примерная дочь».

До моей квартиры мы добираемся измотанными и жутко уставшими. Я отчетливо слышу Юлин недовольный вздох, когда та осознает, что у меня квартира – студия, и невольно этому ухмыляюсь. Только у неё не остается сил на словесные перепалки, поэтому она по-хозяйски проходит к дивану и достав из своего чемодана какие-то шмотки, молча направляется и скрывается за дверью ванной-комнаты.

Я лишь быстро снимаю с себя вещи, сбрасывая их на привычное место и удобно устраиваюсь под прохладным одеялом.

Остается надеяться, что она не слишком шумная. Почему сразу не подумал, что жить нам придётся в общей комнате? Впервые увидел в своей квартире минусы.

ЮЛЯ

На изучение ванной-комнаты у меня уходит минут двадцать. Сначала залетаю только с целью переодеться, но потом, завороженная видом душевой кабины, сделанной из стекла и её сочетания с чёрной мраморной плиткой, поддаюсь искушению и раздеваясь, нежусь под горячими струями воды. В этот момент чувствую себя одновременно в безопасности и загнанной в безысходность.

Пускай, Орлова я знаю с самого детства, но наши отношения никогда нельзя было назвать нормальными. Скорее бы, я твердила на каждом шагу, что мы ненавидим друг друга. Иногда именно так и казалось – по крайней мере, каждый раз, когда он совсем не замечал меня в ледовом дворце. Интересно, специально ли? Ведь что сложного в том, чтобы просто поздороваться?