– Ладно-ладно, не хочешь, чтобы я смотрел на твои картины, не буду. – Исаев поднял руки, показывая, что больше не претендует на просмотр. – Но объясни, почему ты никому их не показываешь? Что тут такого-то?

– А тебе нравится обнажать перед кем-нибудь душу, показывать, что ты чувствуешь? Мне вот не очень, – обиженно пробубнила я и сразу же пожалела о том, что сдала себя с потрохами. Теперь мы с ним на равных: у меня есть козырь – Вера Ильинична, но и у него туз в рукаве – мои картины. Если Исаев когда-нибудь пожелает ударить меня под дых, то лучшего способа, чем обсмеять мои картины, ему не найти.

– А как же другие художники? Они ведь как-то мирятся с тем, что их внутренний мир выставляют на всеобщее обозрение, – не успокаивался Исаев и изрек с умным видом, как будто понимал, о чем говорит: – Более того, им приходится выслушивать отзывы критиков и…

– То художники, а то я, – оборвала я его на полуслове. – Я нигде не училась. Да и зачем, если таланта нет? На признание я не рассчитываю, писать картины абсолютно не умею, мне просто нравится сам процесс.

– Ага. – Исаев задумчиво окинул взглядом мои баулы, лежащие на полу, – то, что тебе это нравится, я вижу. Предположу, что процентов восемьдесят из привезенных тобой вещей так или иначе связано с живописью. Верно?

– Верно! – раздраженно ответила я. – И нужно успеть разложить их до вечера, завтра с утра мне нужно идти в универ. За помощь большое спасибо. Дальше справлюсь сама.

С тяжелым сердцем я закрыла за Исаевым дверь. Кто ему помешает, когда меня не будет дома, зайти ко мне в спальню и посмотреть на все, что вздумается? Может, зря я сюда все привезла? Оставила бы у дедушки и писала бы там… Хотя нет, иногда проснусь посреди ночи, и на меня такое вдохновение накатит, что, если не возьму в руку кисточку, завою от тоски.

Да и черт с ним, с Исаевым, пусть смотрит, пусть усмехается, пусть издевается сколько влезет – переживу!

День, а за ним и вечер, и ночь прошли без происшествий. Андрей на моей территории не объявлялся, и кроме мастера, который отремонтировал кондиционер за несколько минут, в дверь моей комнаты никто не стучался. Утром, когда я встала, по тишине в квартире поняла, что Исаев уже уехал на работу. Это предположение подтвердила прикрепленная к кофе-машине записка, в которой мне пожелали отвратительного дня и предупредили: если потеряю выделенный мне комплект ключей, меня ожидает казнь через удушение.

В универ я добралась в два раза быстрее, чем обычно. Все-таки есть своя прелесть в том, чтобы жить в городской квартире. На пару я заявилась первой, заняла место в аудитории и, пока подтягивались остальные студенты, стала готовиться к зачету.

– А София-то у нас, оказывается, принцесса.

Если бы я не услышала своего имени, то даже внимания не обратила бы на трех сокурсниц, которые хихикали в заднем ряду.

Осторожно обернулась на эту троицу, которая уставилась на экран телефона и что-то там разглядывала. Этих девушек я знаю только в лицо, они нечастые гости на парах, являются в основном только на зачеты и экзамены.

– А как хорошо маскировалась под обычную смертную, – фыркнула одна из девушек – с короткой стрижкой и накрашенными ярко-красной помадой губами. – Ничего себе помолвка – триста гостей! Смотрите, у них даже звезды эстрады были и политики. Обалдеть!

– Фигня это все. Лучше на жениха посмотри! – охнула блондинка, сидевшая посредине. – Везет же некоторым! Прямо так и тянет убить эту Софию.

– Можно подумать, он по любви женится. Читай, кто у нее дед, – закатив глаза, ядовито изрекла девушка с красными губами.