Что ж, девушки бывают разные. Я не из таких.

– У меня три сестры, милорд, и ни единого пенса. Я буду жить с любым позором лишь им было где ночевать и что есть!

Удивился? То-то же. Мне бы следовало поблагодарить за спасение и помощь, но слова не шли. Я смотрела в ледяные глаза, наблюдала, как исчезают эмоции и красивое лицо вновь теряет чувственную огранку. Интересно услышать его смех. Каков он? Искренний, заразительный или сдержанный, как у мачехи?

Подобие улыбки я видела в гостиной родного дома, когда мачеха назвала меня настоящим именем. В тот момент он показался мне невероятно красивым. Будто сам бог. Бездушный бог.

– Как сильно ваше отчаяние, – Винтерс откинулся на спинку кресла и уставился в камин. – Отчаяние делает нас смелыми и глупыми.

Я почувствовала себя оскорбленной, но спорить не стала. Мой поступок в действительности умным не назовешь. На что я надеялась, пойдя в таверну? Надо было вернуться домой или на крайний случай попроситься переночевать к знакомым.

А я?

Откуда у меня взялось столько смелости подумать, что смогу решить все проблемы так легко? Что за слепая самоуверенность в собственных способностях? Мари, да тебя последний месяц никто на работу не брал!

– Впрочем, я тоже в отчаянии, – неожиданно изрек Винтерс, бросив бумагу в огонь.

Я замерла. Откровение прозвучало слишком неожиданно и как на него реагировать неизвестно. Быть может это только случайно озвученная мысль. А может попытка вызвать любопытство. Если так, то у него удалось.

– Не могу представить, что вы испытываете отчаяние, – заметила я.

– С чего бы это? – он едва заметно дернулся. Ему тоже стало любопытно.

Меня осенило. Не знаю, как остальные драконы, мне не доводилось их встречать, но Винтерс очень сдержан в плане показа эмоций, но это не означало, что он их не испытывал. К тому же, будь он черствым сухарем, то не пришел бы на помощь.

– Вы богаты.

Винтерс хмыкнул.

– Вы занимаете высокое положение в обществе.

Он чуть качнул головой, соглашаясь.

– Вы – дракон, – я назвала третью причину, по которой, как мне казалось, Винтерс не мог испытывать отчаяния. – Драконы захватили наше королевство и сделали своим источником дохода. Наш король – марионетка. Вся власть в ваших руках. Так что не могу представить, чтобы вы, милорд, испытывали отчаяние.

Повисла пауза. Не стоило. Ох, не стоило мне все это говорить. Наверняка, я обидела его, а ведь он спас меня. Глупо! Как же глупо! Нужно было поблагодарить и тихонько уйти, а не вести беседу.

Подперев подбородок кулаком, Винтерс какое-то время смотрел будто сквозь меня, а потом оживился.

– То есть вы хотите сказать, что драконы кровожадные захватчики, а люди – несчастный порабощенный народ?

Винтерс говорил точь-в-точь, как те, кто шептался против драконов. Он явно не раз слышал подобное.

– Простите меня за…

– Но заметьте, мисс Пемброк, что это не дракон напал на вас в темном проулке, а такой же представитель порабощенного народа, как и вы сама, – он не позволил договорить.

– Да, тут вы правы…

Мне стало ужасно стыдно!

– И что не дракон ухмылялся в форме полицейского, услышав крики девушки.

Это ужасало. То есть констебли слышали, но бездействовали?

– И не дракон пытается обмануть гостя, выдав одну дочь за другую.

Последний аргумент добил окончательно. Мне хотелось исчезнуть на месте, но не видеть укора в ледяных глазах.

– Не дочь, падчерицу. Она нам не родная.

Винтерс прыснул в ответ.

– Просите, милорд, мне нечем оправдать свое глупое поведение. Я не хотела вас обидеть или как-то оскорбить. Вы спасли меня и я очень вам благодарна. Это чистейшая правда. Просто…