Здесь первый попросил секундочку подождать, взял трубку, что-то туда интимно прошептал, потом обратился ко мне:

– Прошу вас, заходите, господин Бельский вас ожидает.

«Как в лучших домах Лондона и Жмеринки, – хмыкнула я мысленно. – Интересно, как они к нему обращаются? Ваше высокоблагородие или превосходительство? А может “барин”?» Мне стало смешно, и я с трудом постаралась не улыбаться. Вошла через высокую и широкую дверь и оказалась в просторном, выполненном в стиле минимализма кабинете. Справа – огромное окно во всю стену и от пола до потолка, не закрытое даже жалюзи, слева – глухая стена. Ни кадки с фикусом, ни напольных часов с маятником, ни обитой позолоченной парчой резной мебели, ни хрустальной люстры на потолке. Даже привычного для людей такого ранга портрета Несменяемого над рабочим местом – ничего. На полу – также нет ковра, а просто паркет (ну да, «просто», каждый квадратный метр стоит, как моя машина). В правом дальнем углу – обычный письменный стол из темного пластика с небольшим приставным. На нем – минимум бумаг и большущий моноблок с клавиатурой и мышкой рядом. Вот и всё убранство.

Так и не скажешь, что здесь работает человек, ворочающий миллиардами. Сам его хозяин, когда я зашла, что-то увлеченно рассматривал в мониторе.

– Здравствуйте, Артём Валентинович! – сказала я четко и громко, привлекая к себе внимание.

В ответ Бельский поднял палец и тряхнул им. Жест означает «Тихо! Я занят! Не мешайте и подождите». Это он мне? Моя свободная натура вспыхнула, словно газовый факел, но я вспомнила умоляющую физиономию главного редактора и вдохнула-выдохнула, чтобы сдержать гневный порыв. Что он о себе мнит вообще, этот Бельский?! Думает, что журналистка – представительница второй древнейшей, а значит с ней можно себя вести, как с проституткой какой-нибудь? Или служанкой? Ладно, я потерплю немного. Посмотрела на часы. Засекла время. Три минуты. Потом уйду, и пусть главред сам целует в задницу кого угодно, чтобы меня вернуть сюда.

Две минуты.

Одна.

Тридцать секунд.

Пятнадцать.

Десять.

Пять.

Тут моё терпение лопнуло.

– Послуш… – начала было я говорить, но в эту секунду (подгадал, да?) Бельский с улыбкой отодвинул от себя клавиатуру.

– Отлично! – сказал он. Видимо, что-то там срослось в бизнесе? Потом встал, потянулся, увидел меня. – О, а вы еще здесь? Я думал, что ушли уже. Кстати, доброе утро.

– Еще раз здравствуйте, – проговорила я максимально ядовитым тоном. – Еще пять секунд, и ушла бы.

– Почему? Вам не понравился мой кабинет? Или вы слишком много чаю выпили за завтраком? Если что, туалет там, по коридору налево, – сказал с ухмылкой Бельский.

«Ага, решил меня окончательно выбесить? Ладно, устрою я тебе интервью!»

– Спасибо, у меня крепкий мочевой пузырь. И я пью не чай, а кофе.

– Похвально, – сказал миллиардер. – Значит, вы уже взрослая, раз кофе потребляете. Присаживайтесь, Светлана… как вашего батюшку величают?

– Николаем, – сказала я, снова стараясь не психануть. Он назвал меня взрослой?!

– Светлана Николаевна, значит. Прошу, – Бельский вальяжным жестом показал мне на приставной стол для совещаний. Точнее – столик. Обычно в таких кабинетах они длинные, человек двадцать сразу поместится, а тут от силы пятеро.

– Думаете, отчего стол такой маленький? – перехватил миллиардер мой взгляд. – У меня четыре заместителя. Их достаточно. Остальные стоят.

– Прямо как на приеме у монаршей особы, – решила я подколоть.

– У британской королевы Елизаветы Второй было правило: не позволять премьер-министру во время аудиенции садиться. Чтобы доклады не затягивались. Сообщил, ответил на вопросы, вышел. Так и поступают мои подчиненные. Некогда рассиживаться.