Наверное, нереально научиться различать, когда он шутит, а когда говорит серьезно, если и то и другое он делает с каменным лицом.

— Больше всего мне подходит моя однушка. Лучшее место на свете. У меня в холодильнике стоит наивкуснейший плов. Теперь он пропадет, — вздыхаю с огорчением, вспоминая аромат, который разносился по всей кухне, когда я готовила.

— Ты еще и готовить умеешь?

Да с какими женщинами он дружбу водил? Они вообще, что ли, к плите не подходили? Хотя, наверное, он встречается исключительно с наследницами многомиллионных состояний. У них прислуга все делает.

— Почему тебя это так удивляет?

— Не эскортница, а многостаночница. Может, ты и крестиком умеешь вышивать? — смотрит на меня внимательно, словно решил наконец-то присмотреться.

— Умею, конечно. И шить, ну, почти. Ходила на курсы кройки и шитья. Но когда на мне сломалась вторая швейная машинка, меня выгнали. И хватит меня уже эскортницей называть.

Едва мы выходим из аэропорта, как тут же за нами приезжают машины, которые повезут нас в гостиницу. Грубо взяв меня за локоть, Серега толкает в салон автомобиля.

— Грубиян. Совсем не умеешь обращаться с девушками, как и твой хозяин, — ругаюсь, потирая руку после сильного захвата.

— Это чтобы глупости в голову твою кудрявую не лезли.

Мы останавливаемся возле здания гостиницы, подходим к милой девушке на ресепшене. Конечно же, нас заселяют в люкс. Когда мы заходим в шикарный номер, Никита снимает пиджак, первым делом моет руки, чистюля хренов, и устало опускается на диван. Откинувшись на спинку, прикрывает глаза. Все еще бледный и осунувшийся. Даже у всесильных миллионеров есть свои слабые места.

— Мне надо несколько часов поспать и прийти в себя перед встречей с дедом. А ты пока сходи в магазин, купи себе шмотки, косметику, ну и все, что вам, женщинам, надо.

— Я вообще-то тоже устала и хочу отдохнуть, — плюхаюсь рядом с ним.

— Забыла пункт договора 1.7, где сказано, что ты обязана выполнять все мои требования?

— Какое отношение к твоему спектаклю имеет одежда?

— Самое прямое. Я не могу в дом притащить плохо одетую девицу.

— А твою семью не смутит будущая невестка-эскортница? — я-то знаю, что даже если его дед пробьет меня по всем базам, никакого эскорта в моей биографии не будет, но пощекотать нервы женишку чертовски приятно. А родственнички у Никиты, наверное, еще заносчивее, чем он, если мой похититель так тщательно подходит к выбору образа своей невесты.

— Твою биографию подчистили, не волнуйся, — с раздражением отвечает. Интересно только, что он там насочинял про меня.

— Я и не волнуюсь. Пойду тогда посплю, — только начинаю вставать, как Никита резко хватает меня за руку и дергает на себя. Приземляясь на него, упираюсь руками в каменную грудь. Испуганно смотрю ему в глаза и хлопаю ресницами.

На несколько секунд воцаряется тишина. Только слышно, как стучит мое взволнованное сердце. Грудная клетка Шувалова быстро вздымается. Оценивающий взгляд блуждает по моему лицу и задерживается на губах, которые я, облизнув, крепко сжимаю.

— Если ты не начнешь меня слушаться, я буду вынужден наказать тебя. Ты поняла? — от его взгляда меня пробирают мурашки.

8. Глава 8

— Если ты не начнешь меня слушаться, я буду вынужден наказать тебя. Ты поняла? — от его взгляда меня пробирают мурашки.

— Поняла, — громко сглатываю. — Только руку с моей задницы убери.

Мой голос сейчас больше напоминает мышиный писк. Смутившись, как подростки, мы оба прячем глаза, когда я неуклюже слезаю с него.

— Я вообще-то не давала согласие участвовать в твоем спектакле, ты силой меня вывез в другой город, — взяв из бара минералку, жадно пью. А то что-то в горле пересохло, и в комнате стало жарко, даже одежда к спине прилипла. — У меня вообще-то своя жизнь, родные, друзья, работу новую надо найти.