– Да, ребенок в такое время уже должен спать… Хотя он и спит!

Я аккуратно усаживаю дочь в автокресло, предварительно поставив его в полулежачее положение, и сажусь за руль.

– Ты не думай, она ложится всегда вовремя. Я тщательно слежу за ее режимом и развитием, но вот сегодня так случилось…

– А я ничего и не думаю, она прекрасная девочка, и ты… любишь ее, – шепотом говорит Кира, и я будто окунаюсь в кипящую лаву. Вспоминаю мать Сони и почему я выбрал именно ее. И невозможность выбора, который мне пришлось сделать.

– Да, она мое все… – коротко отвечаю и выезжаю на дорогу. Дальше мы едем в тишине. Подъезжаю к кофейне и паркуюсь возле входа.

– Ладно, Кострицкий! Спасибо за работку, но мне пора. Всего хорошего. Передай Соне, что она чудо.

Кира открывает дверку, но я хватаю ее за руку, сам не понимая, чего хочу.

– Постой!

Она такая теплая, родная… Не хочется ее отпускать сейчас.

– Чего еще?

Я, смущаясь, отпускаю ее руку. Надо же, я снова чувствую себя идиотом. Но пытаюсь не язвить, как делал это в школе

– Спасибо…

– Не за что. Пока!

Она уходит, а я еще долго смотрю ей вслед, но Соня начинает просыпаться, и мне приходится ехать домой.

Всю ночь я кручусь, не зная, чего хочу. Давно такого не было. Мне хочется вернуться к Кире, узнать, какая она стала, помнит ли меня, простила ли за все? Но понимаю, что это будет лишним. У нее, скорее всего, свою жизнь, а у меня Соня.

А вот о Соне и надо бы подумать. Мне нужно искать няню, но в голову приходит только одна картина – Кира, которая скрыла проказы Сони. Ее нежный взгляд, когда она брала девочку на руки, ее тепло, с которым она обращалась к дочери. Решение приходит само собой. Я должен уговорить ее стать нашей няней.

Утром, разбудив дочь, я собираю ее на секцию по рисованию и слышу только об одном. О том, как Соне понравилась Кира. А фраза, что дочь хотела бы себе такую маму, вообще выбивает почву из-под ног.

Сразу после того, как я завожу дочь на рисование, я отправляюсь к Кире. Захожу в кофейню и, включив все свое обаяние, говорю ей самую честную фразу, которую произносил за последние несколько лет:

– Ты нужна мне, Кира!

– В смысле? – ошарашенно смотрит на меня девушка, а я добавляю:

– Не хочешь стать нашей няней на постоянной основе? У тебя будет хороший график и зарплата на порядок выше той, которую ты получаешь здесь, – по-деловому перечисляю достоинства девушке, но она упрямо качает головой:

– Нет, Кострицкий! Соня мне, конечно, очень понравилась, но мне не нравишься ты, еще со школы!

– Так уж и не нравлюсь? – хитро переспрашиваю, а у самого щемит в сердце.

– Именно! Ни капли! Так что вынуждена отказаться.

– Это окончательное решение? – поднимаю брови.

– Да! Я не передумаю!

Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но оглядываюсь и подмигиваю:

– Если передумаешь, у тебя есть моя визитка.

И, не дожидаясь ответа, покидаю кофейню. Я знаю, что она перезвонит. Зная Киру, я даже не надеялся, что она согласится сразу, но, как только я приеду из Америки, думаю, ее решение созреет. А пока нужно дать девочке время подумать.

Кира

– Ты нужна мне, Кира! – говорит наглец, а я буквально таю внутри от этих слов, но боюсь подать вид. Зная Кострицкого, это очередная уловка, чтобы чего-то от меня добиться.

– В смысле?– переспрашиваю мужчину, не веря в его искренность.

– Не хочешь стать нашей няней на постоянной основе? У тебя будет хороший график и зарплата на порядок выше той, которую ты получаешь здесь, – по-деловому перечисляет он достоинства, словно мы находимся на переговорах. Я упрямо качаю головой:

– Нет, Кострицкий! Соня мне, конечно, очень понравилась, но мне не нравишься ты, еще со школы!