У Фибби с возрастом дела пошли хуже. К двенадцати годам к ней попривыкли, а фокусы стали подвергаться изрядной доле скептицизма. Дети отдалились от девочки, наслушавшись нелепых сплетен некоторых родителей и находя все больше различий между собой и «этой странной Фибби».

Девочку это, казалось, не очень занимало. Послушно просидев уроки и сделав положенные задания, она отправлялась домой, где посвящала свое время уже совершенно другим занятиям под руководством кого-нибудь из родных. И все же ее часто посещало желание разделить с кем-нибудь тайну и восторг своих ночных полетов. Мир начинал казаться ей тесным и ограниченным лишь семьей. А только семьи Фибби становилось уже мало.

В свой тринадцатый день рождения она проснулась рано. Сегодня был первый день летних каникул, и в школу идти было не надо. Этот факт словно служил дополнительным подарком, и, едва открыв глаза, девочка расплылась в счастливой улыбке.

Дверь в комнату тихо скрипнула, и в проеме появилась голова папы. Его черные волосы еще были всколочены со сна, а серые глаза лучились весельем.

– Это кто это у нас тут проснулся? – громким шепотом спросил он. – Маленький мышонок! Мышонок, у которого сегодня день рождения!

Фибби захихикала, но потом сделала серьезное лицо.

– Я уже совсем не мышонок, – заявила она, – мне сегодня целых тринадцать лет!

– Тринадцать? – удивился папа. – Но ведь восемь лет назад тебе было только пять! Как же летит время. – Он притворно вздохнул. – Наверное, такие большие девочки уже не обрадуются всему этому.

Папа взмахнул рукой, и комнату вдруг наполнили ярко-красные воздушные шары. Их становилось все больше и больше. Едва появившись, шары взмывали под потолок и чуть подрагивали там, спустив вниз серебристые тонкие ленточки.

Фибби завизжала от восторга и запрыгала на кровати.

– Конечно, обрадуются! – заверила она и кинулась папе на шею. – Спасибо!

– Вот и хорошо, – он расплылся в довольной улыбке, а потом поднял вверх указательный палец и добавил: – В каждом шарике исполнение одного маленького желания. Трать их с умом.

– Помнишь, я загадала шестьдесят пушистых котят, – смеясь, сказала Фибби.

– Еще бы! – закатил глаза папа. – Тебе как раз исполнилось пять. Мы ловили этих котят по всему замку. Нам пришлось постараться, чтобы найти дом для каждого из них.

– Мы оставили себе Лари. А шарики с желаниями ты мне с тех пор не дарил.

– Сегодня я решил рискнуть снова. Все-таки тринадцать лет – это не пять.

– Чертова дюжина. – Глаза девочки хитро блеснули, а папа вновь выставил вперед палец.

– Не смейте выкинуть что-нибудь этакое, юная мышка! – нарочито строго предупредил он. – Иначе не увидите шарики желаний еще восемь лет.

– Но тогда мне будет уже двадцать один. – Фибби состроила гримасу. – Я буду такой старой, что на всякое этакое стану попросту неспособна.

Папа хмыкнул, но не стал комментировать такое умозаключение. Он поцеловал дочь и велел ей спускаться к завтраку.

Прежде чем спуститься, Фибби покрутилась перед зеркалом. Сегодня ей тринадцать! Это число непременно должно отразиться на ее внешности. Ведь это тринадцать! Совсем взрослая! Уже можно называть себя подростком и свысока смотреть на всех, кто еще не достиг столь значимого возраста.

Зеркало, однако, капризничало и каких-либо существенных изменений показывать не хотело. На Фибби смотрели все те же голубые глаза на милом загорелом личике, ямочки от улыбки находились на привычных местах, черные волнистые волосы после сна были взъерошены совершенно также, как и день назад. Может быть, она хотя бы выросла? Девочка отошла о зеркала на шкафу, потом вновь приблизилась к отражению, встала на цыпочки, потом повернулась и взглянула на себя из-за плеча.