Могло произойти всё что угодно, и я была предупреждена. Как говорится – вооружена. Но не воспользовалась оружием и загремела.

И теперь мысли о том, что групповушка – это весело и невероятное приключение, казались не просто отвратительными, а страшными.

Глупости, что я с лёгкостью со всем справлюсь. Ну, да конечно! Это мой первый раз, и я спокойно вот этих всех пацанов смогу в себя пустить?!

Меня уже тошнит. Мне уже дурно. От одной мысли.

Какая же я дура!

Как вообще могла допустить такую оплошность?! Стало страшно, до дрожи в коленях и ледяного пота.

Я поняла, что даже одного Власа не потяну. Я не хочу его. Совсем. Он больше не нравится.А чтобы на мне ещё пыхтела какая-нибудь рыжая волосатая скотина, так и думать невозможно.

Папа! Папочка, забери меня!

Мне нужно срочно к папочке, в особняк. Я даже готова вернуться в институт благородных девиц, лишь бы не очутиться в машине с четырьмя здоровыми мужиками.

— Влас, хреново! Боится сильно, — предупредил моего бывшего парня один из громил рядом. — Может, сядешь к ней?

— Да не могу я к ней сесть! — протянул Влас. — У меня стоит на неё постоянно.

Они дружно заржали.

— Виолетта, — строго обратился ко мне Влас, опять выглядывая с переднего сиденья. — Потерпи, сейчас моего отчима встретим, и всё будет отлично. Не бойся! — зло рыкнул напоследок, и у меня застучали зубы.

Тело напряглось каждой своей клеточкой, стало просто стальным.

Как взять себя в руки, когда ничего не знаешь. Как действовать, не понимаешь.

Сумочка на тонком ремешке за спиной. В ней телефон. А это значит, папа знает, где я нахожусь. Кроме того, если мне освободят руки, я обязательно позвоню. На телефоне отключён звук и вибрация, я была на выставке, не хотела ни с кем разговаривать. Ещё тогда подумала, что выкину телефон, потому что папа найдёт. А теперь я так рада, что это произойдёт.

Даже немножко расслабилась.

— Виолетта! — звал меня Влас. — Малышка, не молчи! Не теряй сознание! Ничего плохого не произойдёт, — он пытался меня успокоить.

Не получалось.

Меня продолжало трясти. Я стиснула зубы, смотрела по сторонам.

Абстрагироваться тоже не удалось.

Плохо, очень плохо. Надо хоть как-то защищаться. Иногда думала, что парень – это защита. А бывает такое, что твой же парень тебя и обижает. Утащил насильно.

А я была против?

Почему так сложно жить?

Я невольно стала ныть, из глаз в три ручья хлынули слёзы. Пыталась сдержать панику, но не получилось.

Начала биться и драться.

— Влас, что делать?! — растерялся волосатый парень, и на мои ноги, которыми я пыталась брыкаться, уложил свою страшную тяжелую коленку.

Мне ещё хуже стало. Руки разделить не получилось, и я двумя кулаками пыталась чубакку ударить в лицо.

— Чёрт! Надо было вколоть ей успокоительное! Сейчас с катушек слетит!

— Да, дед Гордей предупреждал, что они не выдерживают, — подал голос Яков за рулём.

Я в шоке! “Они”? То есть я тут не первая?!

— Может, вырубим?

— Я тебе “вырублю”! — заорал Влас. — Успокоились! Вон, Гордей стоит!

Я замерла. Действительно на обочине, махал рукой какой-то мужчина, словно голосовал.

Машина медленно стала останавливаться.

Меня грубо схватили за волосы и заклеили рот скотчем.

— Потерпи, буквально десять минут, и будет хорошо.

Я не хотела их «хорошо». Мне будет плохо!

Один из парней насильно вытащил меня из машины и понёс в кусты.

Ноги царапали ветки. Темнота, сырость.

Руки мои закинули за голову, и тот ремень, которым были связаны запястья, повесили на сучок молодой сосны. Ноги от земли отрывала, повисала на своих руках, но освободиться не получалось.

Фонари с дороги всего лишь чуть-чуть в эти кусты лучами дотягивались.