По словам Хормаца, американцы издавна верят и настаивают на том, что только западные демократические институты могут принести процветание и развитие, но Китай стал примером обратного. Китайское правительство доказало, что оно действует лучше правительства США в некоторых аспектах, таких как помощь при чрезвычайных ситуациях и стихийных бедствиях, и этот факт потряс американцев. Им нужно время, чтобы примириться с этим[26].

Тревожным фактом является то, что в американских научных кругах и в кругах, ответственных за принятие решений, в сфере международных отношений по-прежнему господствуют некоторые устаревшие теории из-за остающейся нерешенной в течение долгого времени проблемы нехватки информации.

«Поскольку наш мир по своей сути является миром противоречащих друг другу интересов и конфликтов между ними, то моральные принципы никогда не могут быть полностью соблюдены, но к ним в лучшем случае необходимо приблизиться посредством всегда временного балансирования интересов и всегда непрочного урегулирования конфликтов»[27]. Эта мысль Ганса Моргентау до сих пор рассматривается в США как образец мышления.

Ван Цзисы, профессор Института международных и стратегических исследований при Пекинском университете Китая, считает, что после окончания холодной войны, особенно в XXI в., межгосударственная политика превратилась в политику мировую, или глобальную, и стала ее неотъемлемой частью[28].

В эпоху Моргентау ведущей частью международной политики были две трагические мировые войны. За ними последовала холодная война между США и СССР, которая, как многие опасались, могла спровоцировать Третью мировую войну. Ужас ядерной войны между крупнейшими державами начал рассеиваться только во время распада Советского Союза, что также уменьшило возможность крупномасштабного военного конфликта.

Глубокая информатизация и глобализация стремительно ускорили темпы развития, а также повысили степень взаимосвязанности мира. Действия отдельной страны, города или даже обычного человека или группы людей могут мгновенно превратиться в международную горячую точку, привлекающую внимание всего мира. Однако даже в этом контексте научные исследования по международным проблемам серьезно отстают.

Макиавеллизм, теории заговора… Эксперты по Китаю в США и западном англоязычном мире по-прежнему склонны интерпретировать древнекитайскую философскую мысль в духе мистицизма[29]. Однако они редко проводят углубленные исследования современной официозной китайской политической мысли, представляющей собой сочетание традиционной культуры, марксистской философии и передовой мировой культуры.

Более 100 лет назад китайский народ начал присматриваться к остальному миру и взаимодействовать с ним, но сегодня именно мир нуждается в том, чтобы внимательнее присмотреться к Китаю, понять, как пятитысячелетняя цивилизация может обновить свою жизнеспособность. В то же время Китаю необходимо навсегда оставить в прошлом историческую трагедию века унижений и определить свое будущее с цивилизационной точки зрения[30].

Парадокс Соединенных Штатов заключается в том, что они одновременно являются страной, которая вызывает наибольшее восхищение, и одной из стран мира, подвергающихся наибольшей критике[31].

Для Китая его непонимание остальным миром остается испытанием на выносливость, однако этот процесс также влечет за собой развитие и прогресс Китая.

Американские ученые-китаисты выдвинули «теорию китайской исключительности»: некоторые из них считают, что Китайская мечта является чем-то исключительным и трудным для понимания. Подобно тому, как китайцы относятся к семье и к своей стране, у них существует такое же мистическое чувство по отношению к понятию «Китайская мечта».