– А как вас зовут? – крикнула я из кухни.

– Серафим! – ответил он.

– Так уж и Серафим? А отчество у вас какое? Серафимович, может быть?

– Нет, не Серафимович, Иванович. Когда я родился, мои родители жили за рубежом. В нашей стране такие имена были клеймом на человеке, старорусские или чуть связанные с христианством и церковью имена были опасны, за это могли заживо сгноить человека. Но так как моя мать с отцом были диссидентами, они назло всем назвали меня Серафимом. Им хотелось, чтобы я стал известным прозаиком или журналистом, но я не оправдал их надежд.

– Чай подан! А меня зовут Жаннетт. Можно просто Жанна. Как интересно, а чем занимаются ваши родители сейчас?

– Их больше нет.

– Не хотела огорчить…

– Мои родители – пенсионеры, как личности они существуют только в своём кружке, их осталось пять человек, если считать вместе с моими. Больше их не видно нигде, но они счастливы, наконец, что стали незаметны, эта тишина для них самое великое благо.

То, что уже поздно и, наверное, в нашем городе развелись мосты, я и не подумала. Время в какой-то момент для меня остановилось. И я, практически не анализируя, на одних интуитивных чувствах погрузилась в действительность. И стала жить в этой реальности, которая изменялась прямо у меня на глазах. Ещё вчера в течение многих лет в моей квартире не было ни одного мужчины. А сейчас он был, на часах ночь, а у меня в квартире мужчина, которого я спасла от смерти. Надо поскорее вызвать ему такси и отправить его домой.

А в моём любимом Питере период развода мостов, если вы хотите перебраться на другую сторону Невы или реки Охты, надо ждать. Оставлять в своей квартире на ночь даже чуть не умершего мужчину я не захотела.

– Вам вызвать такси, Серафим? Или вы сами доберётесь до своего дома?

– Я доберусь сам, спасибо за заботу. Тем более, моя машина стоит во дворе.

– До свидания. Постарайтесь больше не умирать в чужих подъездах.

– Да, конечно. Спасибо за чай, очень был к месту. Вы спасли мою жизнь. Теперь я ваш должник.

– Умоляю… Это долг любого человека. Берегите себя.

Мне пришлось буквально выпихнуть его за дверь, так как он стал благодарить меня, не переставая, а мне пора было уже и отдохнуть.

«Хватит спасать мир! Пора уже и миру подумать, как бы мне выспаться сегодня. Надо бы посмотреть в окно, куда он пойдёт, выйдя из парадного подъезда? Как всегда, забыла спросить у него главное: что он делал в моём доме? Интересно узнать, какой марки его автомобиль?» – промелькнула мысль. И я тут же рванула к окну. Но, подскочив к нему, поняла, какой глупый поступок я совершила. Как только он вышел из парадного, обернулся к дому лицом, увидав меня в окне, радостно помахал рукой. Поняв свою оплошность, я помахала ему в ответ и спряталась за портьерой, по стенке прошла к выключателю и потушила свет в комнате, чтобы спокойно вернуться к окну и продолжать свои наблюдения. И вот что предстало моим глазам. Из-за угла дома выехал огромный внедорожник и подъехал к Серафиму. Из машины вышел водитель, открыл ему дверь, помог сесть, и, важно освещая двор, они уехали.

«Вот это да! Жанна, что это было? Кого ты спасла от смерти, а затем привела к себе в квартиру и напоила чаем? Чего опять завтра ожидать? Невозможно беспокойная личность, я просто хочу лечь спать, и чтобы всё, всё, что произошло со мной сегодня, оказалось просто сном», – легко сказать, да тяжело сделать. Как только моя голова коснулась подушки, мне сразу же захотелось посмотреть, что происходит у меня в телефоне. Рита, прости меня, но я опять нарушаю твои наставления.

Как только оживился экран, тут же появился значок «непринятого письма», а именно из «Вместе». Любопытство раздирало меня на части, я не выдержала и открыла его. То, что было там написано, вызвало у меня озноб, который волной от ушей до пяток пробежал по мне. Письмо пришло с уже закрытой учётной записи. И только страшненькая морда с заклеенными глазами смотрела на меня, там было написано следующее послание: «Я рад, что нашёл тебя». Спокойная ночь отодвинулась наутро. Сварив себе крепкого кофе и съев полбатона белой булки, я опять легла в постель и стала думать. Мысли были нечёткими, путались между собой и не желали выстраиваться в чёткие действия. Промучившись до шести часов утра, постоянно переворачиваясь с одного бока на другой, громко вздыхая, с первыми лучами солнца я всё-таки заснула. Вернее, провалилась в глубокий, с цветными картинками сон. И снилась мне большая поляна, посередине этой поляны стоял одинокий улей, пчёлы кружились над ним. Красивые, яркие цветы росли на ней, всё было больших размеров, сами цветы доставали до моих плеч. И я знала, я знала, что мне во что бы то ни стало надо добраться до этого улья, именно там внутри есть то, что поможет мне разгадать тайну «фейка». Пробираясь по этим зарослям, вся уже исцарапанная, изжаленная, я продралась к нему. Из последних сил, отгоняя руками пчёл, откинула крышку улья. Там на дне лежал мой кошмар, внутри лежали две тоненькие маленькие женские ручки. Тут мне стало плохо, и с громким криком я проснулась. Солнце освещало мою комнату, на часах было двенадцать часов дня. Вся разбитая, я позвонила на работу, сказала, что мне плохо, у меня высокая температура и что я сегодня не приду, так как вызываю себе врача на дом, если меня посадят на больничный, сообщу. Пришлось звонить Рите и просить её об открытии мне больничного листа, но для этого мне пришлось ей всё рассказать.