Бац! Тяжёлая сумка Любки, карающим орудием возмездия немедленно опустилась на хлипкую кепочку обличителя её тайных пороков. Через мгновение она взметнулась вверх, но вознеслась над пустым местом. Там, где находилась кепочка, уже никого не было. Это походило на чудо и несколько поумерило пыл негодовавшей Любки. Стоявшие вокруг пассажиры некоторое время недоумённо смотрели друг на друга. Постепенно в воздухе возникли дельные реплики, советовавшие незадачливой обладательнице сумки посмотреть хорошенько внутри – не там ли её обидчик?

Недоразуменье разрешилось само собой. Какие-то подозрительные звуки, похожие на довольное хрюканье, прорывались сквозь гул мотора откуда-то снизу. Кое-как стоявшие вокруг отжались друг от друга и им открылась исключительно мирная картина. Мужичок, притулившись к могучему бедру стоявшей рядом тётки, блаженно всхрапывал и даже причмокивал в промежутках мерного сопения. Его ноги сползли по пологому полу почти к ногам Славки. Тот, убоявшись повредить своим весом безжизненные члены мужичка, наступив на них во время автобусных маневров, подхватил его под мышки и попытался поставить. Это было столь же безуспешно, как и поставить ртутный столбик. Мужичок, мгновенно сложившись причудливым образом, нырнул на прежнее место и там, устраиваясь поудобнее, уцепился руками за надёжную опору, бывшую поблизости.

Этой опорой оказалась нога могучей тётки. Взвизгнув от такой дерзости, она потребовала убрать его столь категорически, что враз посерьёзневшие мужики подняли бесчувственное тело бедолаги. Символическим штандартом оно проплыло в конец автобуса, где обрело ложе на наваленных грудой мешках и узлах. «Притомился Софроныч» – неким подобием поминального слова произнёс кто-то, и вновь воцарившаяся тишина сонно окутала истомлённых пассажиров.

В пути они постепенно выходили, и к посёлку осталась едва треть горемычных страдальцев. Антон и Славка заняли места поближе к окну и огляделись. Софроныча среди оставшихся не было, но объект его красноречия, – Любка, – сидела впереди, держа перед собой две огромные сумки. Антон скользнул взглядом по её вытирающим лопаткам, обтянутым простеньким ситчиком и уставился в окно. За ним замелькали знакомые пейзажи, и Антон ткнул кемарившего брата:

– Слав, вставай, приехали!

Раскрасневшийся и заспанный Славка шально повёл глазами:

– Ох, спать хочется!

– Ночью, ночью, а сейчас бери колясочку, твоя очередь. Разомнёшься, – легче станет.

Автобус качнулся к обочине и заскрипел дверьми. Антон пропустил выходившего брата и выпрыгнул следом сам, но отойти не успел:

– Эй, парень, подержи, пожалуйста, сумку.

Антон обернулся. В дверях автобуса, тщетно пытаясь пропихнуть свою поклажу, застряла их попутчица, Любка. Она протягивала ему сумку. Антон перехватил её, поставил на землю и взял ещё одну. Любка запротестовала:

– Да я сама!

Антон не стал возражать:

– Ну ладно, только руку давайте, не то вывалитесь.

Он подхватил её под локоть. Она соскочила с подножки нетерпеливо дёргавшегося автобуса.

– Тяжеленько будет с таким багажом идти. – Антон любезно предложил. – Давайте сумку, помогу до поворота.

– Не, не надо. Меня встретят.

– Как знаете.

Люба засмеялась чуть хрипловато и негромко:

– Встретят меня, чего вам руки-то обрывать.

С другой стороны дороги донёсся нетерпеливый крик Славки:

– Чего ты там застрял? Пошли быстрее!

– Идите, идите, – поддакнула Люба. – Ваш приятель сердится.

– Ничего, ему полезно, до свидания.

– До свидания, если не шутите.

Она стояла, чуть откинувшись, и с весёлой, насмешливой улыбкой смотрела на Антона блестящими глазами: