Открыв глаза, Одамин увидела светящуюся точку у леса. Она побежала сквозь молочную дымку тумана, опоясывающую синий лес, к горящему огоньку, скользя по мокрой траве и, кажется, даже чертыхаясь при этом. Огонек становился всё ближе и ближе. Огонёк был уже так близко. Ещё пару шагов и можно достать рукой. Одамин знала, что это и есть заклинание (на свободе листы заклинаний превращаются в светлячков, а бывает, что и в луковицы). Туман сгущался, стало трудно дышать, Одамин сделала ещё шаг и протянула руку к огоньку. Туман мгновенно рассеялся, но в руке Одамин был вовсе не огонёк. Кто-то другой схватил заклинание раньше и этого кого-то фея сейчас держала за руку, всё ещё не понимая, что она не успела…

На случай, если вы читаете ровно по одной главе в день, напомню, что было в предыдущей части. Фея Одамин (сумасбродная растеряха с неорганизованным бытом), совершенно безответственно отнеслась к хранению особо опасных заклинаний и одно из них отправилось в полёт. Попытки Одамин словить заклинание чуть было не увенчались успехом, но справедливость восторжествовала и преступная халатность была наказана. Свиток  оказался в руке … хотя об этом вам ещё рано знать. Для начала давайте обратим внимание на путника (того самого, который дремал под ясенем в начале этой зловещей ночи).

Путник проснулся от хлопка звезды, мутными сонными глазами посмотрел на небо, словил какую-то светлую, но неопределённую мысль и устроился поудобнее в мягкой ароматной траве. Мысль, как приставучая муха, ещё пожужжала над его головой, но он даже не стал отмахиваться, падая в глубокий сон, после которого утром не помнишь, где ты и как сюда попал. Его разум витал по лабиринтам памяти, где встречались знакомые лица, чьих имён невозможно было вспомнить, и новые лица, о которых он знал всё. Там были и кальмары с тремя головами, которые рассуждали о мытье полов в королевском дворце, и феи, устало возвращающиеся с пира, и голодные рыбы, таящиеся в глубинах, а Луна освещала всё своим безнадежным светом. Потом ему приснился дом, наполненный тихими шорохами и стало тревожно. Шорохи нарастали, страх усиливался. И вдруг – наступила звенящая оглушающая тишина.  Путник проснулся вне себя от злости на эту тишину. Из сна она прокралась в реальность и копошилась в листве деревьев, отсвечивая чем-то жёлтым.

Путник, как это часто бывает с путешественниками, не смог вспомнить, где он. Запросы в память оставались без ответа, возникавшие туманные образы сразу же прятались за китайской ширмой плотной тишины. На ширме вырастали пурпурные цветы, их сладкий запах вырывался из сна в реальность и одурманивал путника, заставляя спускаться всё ниже и ниже с холма по скользкой от росы траве. Он шёл, слегка качаясь, всё ещё пытаясь вспомнить. Ширма стояла перед его глазами, стебли цветов с неё тянулись к его рукам, крутясь и извиваясь, пытаясь вцепиться колючими шипами. Путник остановился и сделал движение рукой в воздухе, отодвигая ширму. Тут он и вспомнил, где он, и заодно почувствовал, что кто-то крепко держит его за руку.  Заходя вперёд, открою тайну – да, это была Одамин.

Далее состоялся следующий диалог:

– Ты кто?

– А ты кто?

– Почему ты меня держишь за руку?

– Почему ты не отпускаешь?

– Что это?

– Ах…

(звук падающего тела)

– Ты упала?

Одамин действительно упала. Все эти волнения… Да и колдовство дало о себе знать, – совсем обессиленная, она свалилась в мягкий мох и проспала сутки. Надо отдать должное путнику, он остался с ней. Решил дождаться, пока она не проснётся и не ответит наконец на все заданные им вопросы.