– При всем уважении к небезызвестному лорду Харди, – насмешливо протянула я, глядя этому назойливому, упрямому журналюге прямо в глаза, – я бы ставила на нее, – кивнула на крылатую соседку.

И что ей не понравилось-то? Я ж ей комплимент сделала! Стоило так… возмущенно хрюкать?

Мгновение мы все трое в ужасе смотрели друг на друга. Проводник ушел распорядиться насчет еды и напитков, что должны были помочь нам забыть инцидент, – уже хорошо. Плохо, что журналист слышал хрюканье прелестного создания и теперь строчил в своем блокнотике, высунув от старания язык.

– Хм-м‑м… А ты не так глупа, как кажешься, – пропел хрустальный колокольчик.

Золотая пыльца закружилась, окутывая журналиста, и… крыса, высунув нос из-под исписанных карандашом, рассыпанных по всему купе листов, пробежала по гофре камеры и скрылась. Несколько секунд спустя мы услышали женский визг. Топот ног проводника и обещания бесплатного ужина. Похоже, наш вагон сегодня за еду платить не будет.

Я с облегчением откинулась на спинку уютного диванчика, но тут же подпрыгнула, взвизгнув от боли. Мой хвостик никуда не делся.

– Хрюк! – поддразнила фея.

– На себя посмотри, – огрызнулась я и застыла. – В чем дело? Ты же только что разговаривала!

– Сейчас объясню, – хрюкнул Букля, вылезая из саквояжа. – Судя по магическому фону, что я наблюдал, пока здесь развивались нешуточные страсти, все дело в том, что ты, Энн, сделала фее комплимент.

– А мое лицо? Оно в норме, а вот хвост…

– Хрюк!

– Замолчи!

– Энн, нет! – Минипиг выглядел словно строгий учитель с расшалившимся классом. – Что ты наделала? Полюбуйся на себя!

Я посмотрела в отражение окна и едва не расплакалась. Свиной пятак. И все из-за этой.

– Дамы! – Раздался требовательный стук.

Дверь дернули как раз в тот самый момент, когда мне на лицо золотой пылью опустилась плотная вуалетка.

Что ж, и на том спасибо.

– Что тут происходит? – В купе просунулся знакомый, похожий на яйцо, шлем.

Ну вот… Полиция. Интересно, они арестуют эту… крылатую? За то, что превращает журналистов в крыс (ну ладно, допустим, он как раз заслужил), а ни в чем не повинных девушек в… Но хватит об этом, пора действовать.

– Нам также было бы интересно узнать, – всхлипнула я, картинно потянувшись платочком под вуаль шляпки (столько раз видела такой момент в кино – всегда хотелось повторить!). – К нам ворвался какой-то… грубиян! Говорил непростительные вещи. У него была камера!

Констебль потупился.

– И где он?

– Кто?

– Грубиян.

– И… и… исчез! Умоляю, найдите его! Найдите и избавьте нас от этого кошмара. Да хранят феи королеву. – Я стала рыться в саквояже, пытаясь дрожащими пальчиками найти пузырек с нюхательной солью.

Никакой соли в саквояже, конечно же, не было. Там был Букля – тихо притаился на самом дне. Но констебль этого не знал. Сейчас он извинится и уйдет. Дожидаться, пока дама примется приводить себя в порядок, неприлично.

Страж порядка, однако, не собирался покидать наше многострадальное купе. Он стоял чуть наклонившись вперед и… Было похоже, что думал, хоть это и не вязалось с историями о Шерлоке Холмсе.

– Могу я попросить уважаемую фею прокомментировать? – выдал яйцеголовый.

Черт… Черт! Черт! Только этого не хватало.

– Все в порядке, – прозвенел колокольчик.

Крылышки загудели, констебля окутало золотым облаком.

– Конечно, – улыбнулся тот светло и счастливо. – Все в порядке! Все в порядке. Все в полном порядке!

И ушел.

От облегчения я забыла, как дышать. Откинула вуаль, полюбовалась на собственное отражение и с удовольствием обнаружила, что сидеть стало значительно легче – хвост исчез, а к фее вновь вернулся голос.