— Ладно, — я быстро протянула ей аппарат. — А что делать-то надо?
Подруга ничего мне не ответила. Она опрометью кинулась в противоположный угол подсобки, пока Катя отвернулась. А через секунду уже вынырнула оттуда с абсолютно переменившимся лицом.
— Катя! — ласково запела Ритка. — Катюша!
— Чего тебе, Зайцева? — огрызнулась мини-начальница.
— Смотри, я тут телефон нашла, — Ритка подплыла к маленькой, недоверчиво сморщившейся Катерине и, наивно хлопая глазками, показала ей мой мобильник. — Кажется, у Петренко вывалился.
— Просто прекрасно! — вспыхнула Катя, то ли ещё сильнее раздражаясь, то ли злорадствуя. — А где её саму носит? Она уже как двадцать минут должна быть здесь!
— Ой, вот она!
— Где? — начальница глянула в ту сторону, куда смотрела Ритка, хотя я находилась ровно в противоположном направлении.
Ритка тем временем воспользовалась моментом и рывком выдернула меня из-за угла с тазом в обнимку.
— Да вот же наша Люся! — ещё громче возвестила Зайцева.
Катя подпрыгнула на месте и обернулась через плечо:
— Ты где была?!
— В прачечной же! — подоспела Рита с ответом вместо меня. — Правда, Люся?
Я кивнула, как тупой болванчик.
— Я не у тебя спрашиваю, Зайцева! — взвизгнула маленькая тиранша, морща лицо в подобие крысиной мордочки. — Петренко, ты где шатаешься?
— В прачечной… — почти по слогам выдавила я и снова зачем-то кивнула. — Бельё стираное забирала.
Я жалобно посмотрела на Ритку, которая продолжала прилежно улыбаться, как ни в чём не бывало.
— Зайцева должна была идти в прачечную, а не ты! — гаркнула Катя, но уже немного тише.
— А я не успела, — заявила Ритка. — Как хорошо, что Люся меня выручила! Что б мы без неё делали?
— И как же это она догадалась, раз у неё телефона с собой не было? Силой мысли что ли?!
— Ну, почему же? Люся ведь слышала, как ты давала нам всем задания. И, что мне в прачечную надо зайти, тоже слышала. Правда, Люся?
Теперь я кивнула дважды. На всякий случай, для большей убедительности.
Катя буравила глазами то меня, то Ритку, но уже всё больше походило на то, что она успокаивается, а Риткины россказни вполне тянут на правду. Однако доверие к подчинённым явно не входило в базовую комплектацию Катерины. И, вероятно, она уже «взяла меня на карандаш», но зато покамест решила отцепиться.
— Значит так, — снова взяла Катя командирский тон, — Рита, тебе поручаю лично следить, чтобы наша Люся нигде не забывала свой телефон. А тебе, Люся, до конца смены даю наряд в прачечную. Все клиентские вещи на тебе, поняла? Отнести, принести, ничего не перепутать. Если у девочек будет запара, ещё и гладить будешь, и вообще всё, что они скажут. И не дай бог тебе хоть одну долбаную рубашечку пропустить! Уволю!!!
Под канонаду отдающегося в ушах эха собственного выкрика Катерина торжественно вышла из подсобки, громыхнув на прощанье дверью. Оставшиеся горничные, которые с любопытством наблюдали за этой трагикомедией, разбрелись по своим делам. Рита с облегчением выдохнула.
— Мать моя, женщина! Сколько шума из ничего! — она оглядела меня с сочувствием. — Наряд в прачечную — это кабздец, Люська.
— Лучше, чем увольнение, — пробормотала я, наконец, переведя дух. — Спасибо, что вступилась.
— Не за что. А правда, чего тебя так долго не было?
— Да я… да там… В ВИПе этом…
— У Елизарова?! — встрепенулась Ритка. — Он что, подкатывал к тебе?!
— Нет! — завертела я головой. — Бог с тобой, Рита! Ничего такого!
— Ну, ты смотри, — захихикала подруга, хитро сверкая зелёными очами, — он же ещё тот бабник. Да и девки сами на него гроздьями вешаются.
— На что там вешаться? — покраснела я вдруг. — Злой какой-то… Вредный… неприятный, в общем.