Немного неловко получилось с дискетой. Как бы она объяснила Стасу, откуда она у нее, если не упоминала о том, что приглашала подруг в деревню? Она, вообще, избегает называть при нем Зою. Конечно же, ведь Лиза могла бы случайно обмолвиться о бесчисленных Зоиных приключениях. Это заставило бы Стаса страдать. Да и он не стремится к разговорам о своей школьной любви, все еще не оправился от старой сердечной раны. Зачем она, вообще, взяла у Зои дискету? Не хватает ей своих проблем? Лучше последовать совету Веры и выбросить.

Примерно на этой мысли Лиза уснула. Во сне она вязала ярко-розовую кофточку в стиле под названием «Сказки Гофмана», и пыталась примерить ее перед темным мутным зеркалом, что у нее однако никак не получалось.

Улыбка Тутанхамона.

Татьяна Валерьевна Исаева поспешила к двери, заслышав долгожданный трескучий звонок. Она со страстью кинулась обнимать пропавшую дочь, как и и полагается любящей родительнице при встрече с блудным ребенком.

– Мама, подожди, дай мне раздеться, – попыталась сдержать ее эмоциональный порыв Лиза. – Красивый джемпер. Тебе идет.

– Ты находишь? – мать Лизы отступила назад и посмотрелась в большое круглое зеркало. На нее оттуда глядела стройная рыжеватая блондинка без возраста в элегантном синем джемпере и узких брюках до щиколоток. Изгиб капризных губ Татьяны Валерьевны был сегодня подчеркнут темно-красной помадой. Лиза унаследовала от матери форму рта и большие светло-голубые глаза.

– Проходи, милая, – Татьяна Валерьевна неохотно оторвалась от своего отражения, – мы уже заждались. Я никак не пойму, почему ты заставляешь всех так волноваться. Мать у тебя одна!

Заметив, что при ее словах дочь скривилась и отвела взгляд, Татьяна Валерьевна вспыхнула от нахлынувших противоречивых чувств. Она открыла рот, чтобы добавить еще что-то, но сдержалась и, приобняв Лизу за талию, повела ее в гостиную.

– Папа не пошел в университет. Остался дома. Вся семья должна побыть вместе. Особенно в непростые времена.

Лиза молча кивала, слушая мать, и сквозь одежду чувствовала ее тонкие цепкие пальцы.

– Здравствуй, Лиза!

При звуке знакомого мужского голоса Лиза вздрогнула и подняла глаза. С кресла в углу возле окна поднялась сухопарая длинная фигура в свободном шерстяном костюме. Отец Лизы остался сидеть на диване, глядя на вошедшую дочь с потаенным укором и сожалением.

– Добрый день, Евгений Александрович, – тихо сказала Лиза.

– Мы давно с тобой не виделись, – Евгений Александрович приблизился к Лизе мягкой бесшумной походкой. Он остановился перед молодой женщиной и некоторое время с улыбкой смотрел на нее сверху вниз. – Мы с твоими папой и мамой вспоминали прежние времена. Смотрели старые фотографии. Для родителей ребенок всегда остается маленьким и беззащитным. Ты же понимаешь, Лиза?

Лиза молча кивнула и пошла к отцу. Она присела рядом с ним на диван и взяла его за руку

– Папа, прости, что опоздала.

Петр Владимирович просветлел лицом, сжал руку дочери и, прокашлявшись, сказал:

– Ничего, на дорогах пробки из-за снегопада, но твоя мама.., – запнувшись на последних словах, Петр Владимирович перевел взгляд на жену, выдохнул и сделал резкий выразительный жест рукой..

– Евгений Александрович, – защебетала мама Лизы, – теперь уж Вы должны с нами пообедать. Мы приготовили острый суп по испанскому рецепту, который мы узнали от повара в Валенсии. Это был наш последний незабываемый отдых в Испании. Потом столько всего происходило… Трудные были времена. но ведь теперь-то снова все хорошо… На второе будет жареный лосось. Мне удалось Вас уговорить?

На губах профессора Завадовского появилась характерная