. Однако все эти различные теории и концепции смешного (очевидно, в силу различия преследуемых целей), не покрывают всей совокупности проявлений смешного, противопоставляют друг другу его разновидности (смех «добрый», «насмешливый», «высокий», «низкий» и т. п.), не выявляя общего в них. В результате, до сих пор остается необъясненной общая природа смешного, его роль в социализации и самосознании личности, регуляции осмысления и поведения – то есть именно в том плане, который столь важен для понимания феномена самозванства. Даже обстоятельные и глубокие исследования смеховой культуры, осуществленные М. М. Бахтиным, Д. С. Лихачевым, А. М. Панченко, В. Тэрнером[26], оставляют без внимания сам социально-культурный механизм возникновения и реализации смешного личностью, рассматривая лишь отдельные социальные функции смеха.

В контексте же ведущей человеческой потребности, интегрирующей другие – потребности слиться с социумом и одновременно выделиться в нем, стать родовым существом и одновременно уникальным, – смех и смешное исключительно благодатный и благодарный материал осмысления. Эта главная потребность, основное исходное противоречие, лежащее в глубинной основе человеческих поступков, главный нерв мотивации поведения человека, его самосознания. Стать признанным общностью, единым с нею, сопричастным ей, но и быть отмеченным в ней, замеченным в своих действиях и признанным, единство сопричастности и выделенности – основная предпосылка самосознания личности своей собственной значимости, самоуважения. Но говоря об этом – сразу и непосредственно погружаешься в стихию смешного, смеха и осмеяния как самоутверждения, самопознания и самозащиты личности в социуме.

Более того, то, чему и как смеется человек – самый верный критерий уровня его интеллектуального и социального развития, уровня его культуры, уровня и характера осмысления и понимания им действительности, своего места в ней. Об этом очень точно писал в «Подростке» Ф. М. Достоевский: «Смехом иной человек себя совсем выдает, и вы вдруг узнаете его подноготную… Веселость человека, это самая выдающая человека черта, с ногами и руками. Иной характер долго не раскусите, а рассмеется человек… и весь характер его вдруг окажется как на ладони… Если захотите рассмотреть человека, то вникайте не в то, как он молчит, или как он говорит, или как он плачет, или даже как он волнуется благородными идеалами, а вы смотрите его лучше, когда он смеется… смех есть самая верная проба души».

Поэтому целью данного раздела работы является, не претендуя на выдвижение принципиально новой концепции смешного и исчерпывающую классификацию его видов, попытаться выявить то общее, что определяет феномен смешного в различных его проявлениях, и постараться выстроить систему условий – факторов, порождающих его, проследить связь этих факторов с феноменом самозванства – как они работают на него или сдерживают. За горизонтом рассмотрения остаются вопросы психофизиологии и онтогенеза смеха[27], эстетики комического, классификации и типологии смешного[28] и другие относительно самостоятельные аспекты проблемы смешного и его природы, хотя полностью отвлечься от этих аспектов, обойтись без экскурсов к ним – практически невозможно.

Смех – явление исключительно человеческое. На эту его особенность издавна обращали внимание многие исследователи. Это касается как объекта, так и субъекта смешного: «только человек смеется и только из-за чего-нибудь человеческого»[29]. Действительно, из всех живых существ только человеку свойствен смех. Страх, отчаяние, радость и другие эмоциональные проявления внутренней жизни имеют место и в животном мире. Смеется же только человек. Обстоятельство это, так сказать, «эмпирический факт», наводит на мысль, что природа смеха определяется теми особенностями человека, которые выделяют его из животного мира, а именно – его социальной сущностью. Это означает, что факторы смешного заложены не столько в психофизиологии, сколько в социально-культурных основаниях личности.