– Именно…

Подойдя к столу, мэр налил себе еще одну порцию виски.

– Уверен, что не хочешь? – Смит с грустной усмешкой посмотрел на собеседника.

– Очень хочу, – ответил комиссар. – Но, это плохая идея.

– И как же ты расслабляешься?

– Есть старая шутка алкоголика, – начал Чейз. – Если я сейчас расслаблюсь, то вы все напряжетесь.

Мэр позволил себе легкий смешок. Закрыв хрустальный графин с янтарной жидкостью, он убрал его в шкаф.

– Что будем делать, Чейз?

– Для начала нужно поехать в больницу и посмотреть ему в глаза.

– Думаешь, он не симулирует?

– Конечно, он врет. Как пить дать. Но послушать заключение врачей не помешает. Если за дело возьмутся "Хэмлин и Макфейден", то мы обязаны быть начеку. В этой фирме работают первоклассные юристы. Не думаю, что у них получится добиться оправдательного приговора, но то, что вместо тюремной камеры он может оказаться в комфортной комнате, в психушке, это вполне вероятно. Никому это не нужно.

– Поезжай в больницу и все разузнай. – Смит подошел к Фрэнку и положил руку ему на плечо. – Я знаю, мы не всегда ладили. А после твоего повышения, ты и вовсе записал меня в ряды тех, с кем срать не сядешь в одном поле. Но сейчас мы должны отложить разногласия и сфокусироваться на общем враге. Если Морлоу соскочит с крючка… Это станет катастрофой. Надеюсь, ты понял?

– Сделаю все, что в моих силах, – сказал Чейз.

***

Не успел комиссар завести двигатель машины, как в его окно постучали. От неожиданности мужчина выронил ключи. Повернув голову, он увидел лицо, от которого по телу побежали мурашки.

Джой.

Его дочка стояла под проливным дождем, костяшками пальцев тарабаня по стеклу. Короткие черные волосы скрывал капюшон куртки. Несмотря на отсутствие солнца, зеленые глаза девушки притаились за очками. Фрэнк заметил, насколько четче стало лицо его дочери. Подбородок, обтянутый кожей, выпирал вперед. По высоким скулам стекали капли дождя. Она всегда была немного фриковатой, но сейчас весь ее вид кричал о полном безразличии к внешнему миру.

После того как Джой вышла из комы пятнадцать лет назад, Фрэнк понял, что она уже не та, что прежде. Джой изменилась. Навсегда. От его маленькой девочки не осталось и следа. Архитектор начисто стер то, что делало ее человеком. Вместо нее проснулся кто-то другой. Тот, кого Фрэнк не знал.

И более того, кого он начинал бояться.

Врачи говорили о ретроградной амнезии. Якобы Джой забыла те кошмары, произошедшие с ней в заточении. Но даже если они и были правы, то где-то на подсознательном уровне на Джой давило нечто необъяснимое. То с какими криками она просыпалась первые пару месяцев, заставляло Чейза и его бывшую жену Кристину вскакивать с кровати и бежать в комнату дочери. Джой кусала губы до крови. Царапала кожу, оставляя кровавые борозды. Ее истерический ор разрывал стены.

Врачи поставили диагноз "Ночные ужасы". Редкое заболевание, характеризующееся резким пробуждением в состоянии сильного страха. Джой пару раз врезалась в стену, словно пытаясь от кого-то убежать, после чего родителям приходилось привязывать ее к кровати.

В те моменты, когда Джой не кричала во сне, она бормотала. Мама Джой обливалась слезами, слушая, как ее девочка шепчет одно и то же имя. Она повторяла его снова и снова. Каждую ночь.

Линдси.

Всегда Линдси.

С самого детства Джой была неразлучна с этой прозорливой шалуньей. Все свободное время девчонки проводили вместе. Делились секретами и тайнами. В школе сидели рядом за соседними партами. Там, где нужна была грация и хитрость в дело вступала Линдси. Где требовалась решительность и сила, Джой не заставляла себя ждать. Вдвоем они являлись одним целым. Правду говорят, что настоящая дружба может быть только в детстве. Иногда Чейзу казалось, что это нечто большее, чем просто дружба двух девочек! – настолько они были близки.