Буква ощутимо вздрогнула, но отступать и не подумала. Видно, присутствие официального Защитника наделило ее порядочной силой духа.

– Я провожу исследования для… – сбившись, сообщила она. – Мне бы хотелось взглянуть на ваше поселение. Я могу заплатить.

– Сколько? – равнодушно спросил тролль низким и скрипучим голосом.

– Пять цехинов золотом.

Постовой надолго задумался, царапая клинком щетинистый подбородок. Его уши развернулись назад и замерли, словно он прислушивался к чему-то далекому, едва различимому.

– Можно слушать, нюхать, щупать… трогать, гладить. Глядеть нельзя, – сказал он.

– Но почему? – воскликнула девушка. – Я никому на всем острове не расскажу.

– Глядеть нельзя, – упрямо повторил тролль слова должностной инструкции, наконец-то освеженной в его памяти настырной магистрессой. – Остальное можно.

– Ну хорошо, – сдалась та. – Завяжите мне глаза, и вперед.

– Завязать нельзя, – отрезал страж. – Глаза вон.

Тролль выдвинулся из двери и поднял свой страшный клинок на уровень Буквиной головы, явно намереваясь произвести на девушке хирургическую операцию. Она тихо вскрикнула и отступила за спину Защитника, а тролль в недоумении и даже некоторой обиде помычал:

– Хотим идти в мой город? Глаза удалить. Обычное дело.

– Я дам вам пять цехинов! – в отчаянии высказалась Аглая. – Дайте мне просто пройти! Обещаю зажмуриться.

Не ответив, страж поскучнел и вдвинулся обратно, вновь опуская нож – кажется, процесс переговоров вернулся к тому же, с чего и начался. Девушка ухватила Проводника за руку и требовательно потрясла ее:

– Типун, ну сделай что-нибудь… Свяжи его, например. Как же вслепую-то глядеть? Не могу я зрения лишиться, даже ради науки, понимаешь? Зачем тогда я солнцезащитные очки купила?

– Хорошо, попробую, – уныло сказал Проводник. – Отойди подальше, я поговорю с ним на языке жестов.

Он приблизился к троллю и задрал голову. Страж с подозрением проследил за удаляющейся Буквой и склонился к Типуну, сдвигая мохнатые брови и выпячивая зубы, словно готовился перегрызть врагу глотку.

– Ты уверен, что не можешь пропустить эту туристку в поселение даже с завязанными глазами? – прошептал Типун.

– А то, – также негромко ответил дикий тролль. – Сам посуди, что я ей покажу? Как с утра разбежались по горам баранов стрелять, так и не пришел никто, одна старуха только и сидит в пещере. Пойло все выдули, кости недавно только закапывали, зловонного духа почти что никакого нет. Сразу подвох почует, говорю тебе. Инструкция у меня, не могу сейчас пропустить, ты ведь правила знаешь. Почему в Магистрат за разрешением не обратился? Там бы тебе сказали, что сегодня санитарный день… И завтра будет. Своди ее лучше к Безымянным руинам, там неподалеку поющую пантеру завели. – Он поглядел на тени и в сомнении причмокнул толстыми губами. – Если она еще не сбежала… Наша девчонка, ночевать сюда приходит.

Типун облегченно кивнул и отправился к нетерпеливой Букве, присевшей на обломок скалы. Она поеживалась от вечерней прохлады и даже успела достать курточку.

– Ничего не действует, даже угрозы пожаловаться Магистрату, – сообщил Проводник девушке. – Пора двигать отсюда, пока его сородичи не набежали, тогда нам худо придется.

Аглая в досаде вскочила, и Типуну даже стало жаль ее на какое-то мгновение – в самом деле, весь день карабкалась по горам, чтобы познакомиться с диким поселением, и все насмарку. Но ведь он предупреждал ее, так что пусть в другой раз прислушивается к советам Проводника.

– Да нет у них в деревне ничего хорошего! – воскликнул Проводник. – Я и так могу тебе рассказать, что живут они в горных пещерах и дырявых каменных хижинах. Самые знатные с двумя или даже тремя головами, поэтому жрут в две-три глотки. Потребляют гнусное питье, приготовляемое Боги знают из каких отбросов, и полагают его самым классным напитком в мире, а свои вонючие пещеры публично именуют дворцами. Сама посуди, могут они пустить к себе кого-нибудь постороннего, не выколов ему глаза? Иначе он все увидит и разнесет на весь остров, что живут они убого и бедно. Видишь теперь, какие это бестолковые и безумные ублюдки?