– Какие же вы примитивные существа, да в каком веке вы живёте, кунаем хотели убить одного зетакиборга, – сказал Падар смотря на трупы убитых повстанцев.

14 часов назад

– Я думаю, ты всё же грубо обошёлся со своим братом, – упрекнула Тансу.

– Он ведёт себя как последний мудак, как можно пожертвовать жизнями всех дорогих нам близких людей ради достижения цели, – разгневанно ответил Эльфан.

– Ты должен понять, что ему тоже всё это не легко, я видела, как ему сложно было принять такое решение, он поступил так же как поступил бы Тарлан, – убеждала Тансу.

– Да, ты всё-таки права, я даже не знаю, что на мне нашлось и я вдруг всё агрессию выплеснул на Эльарслана, он сам даже хотел остаться, вот какой же я дурак, – сказал Эльфан.

– Может пойдёшь всё же поговоришь с ним, – предложила Тансу.

– Тогда я пойду и поговорю с ним, – согласился Эльфан.

– Эльарслан постой давай поговорим, – сказал Эльфан.

– Если опять хочешь осуждать меня, то тогда давай не останавливайся, – ответил Эльарслан.

– Да постой ты, прости меня, я совершил ошибку против тебя, я не должен был так давить на тебя, ты тоже пойми меня, – уверял Эльфан.

– Ладно, я забыл и так о случившемся, не хочешь со мной осмотреть город Исфахан, что-то я не заметил здесь людей, – дал знать Эльарслан.

– Скорее я того же мнения, ну давай, – согласился Эльфан.

– Почему никого нет всё же в городе, ни единой души это очень странно всё-таки, – подумал Эльарслан.

Город Исфахан был разрушен до неузнаваемости, больше половины города была превращена в руины. По всюду бесчисленное количество разрушений, полуразрушенных домов, объектов и вырастившие на них дикие растения.

Солнце под вечер уже не такое обжигающее и слепящее. Опускаясь медленно по горизонту, рассеивается в ярко жёлто-красные цвета украшая облачное небо.

Город абсолютный мёртвый, тихий никаких звуков детских смехов и радостей, как будто город окутан болью и слезами.

Очень мрачная атмосфера царит в городе, как будто особенно по вечерам тёмные тучи не отпускают и так тёмное небо над городом.

Город как будто уже проклят одиночеством и большими цепочками кандалов распят разрушению и опустошению.

Фундаменты домов опушены вниз, все окна до единого разбиты либо и вовсе их нет.

В разбитых стеклах, зеркалах каждого дома отражается закат солнца, солнечные лучи ели, но всё же доходят до тёмных уголков этих разрушенных домов. Улицы были окутаны сгоревшими от поджога и ржавыми машинами. Асфальт на дорогах уже быстро уступил место дикорастущим растениям.

Природа берёт своё, она постепенно восстанавливается, но людей нет, жизни нет, пусто, одиноко и грустно.

Если заходить в каждый дом, можно увидеть разбитые рамки фотографий семей, которые символично указывают на несчастье и тушение очагов многих семей.

Мир жесток, беспощаден, но разве не мы ли люди и есть тот мир, которую и мы составляем? Почему мы такие агрессивные, своеобразные?

Даже война нас ни к чему не научит, каждая война это уже прошлые страницы истории и так продолжается этот замкнутый круг проклятия.