— За то, что оставил напарников и ослушался приказа командира, я бы тебе сильней наподдавал, — вмешался Чистюля.

Амон опустил руку и с ненавистью воззрился на меня.

— Телохранители верны только хозяину. Так что каждый сам за себя.

Я поднялась, расправила плечи. Спокойно, без агрессии произнесла:

— Это правило касается заданий. И то при условии, что командир прикажет пятерке разделиться. Ты же бросил нас в самый ответственный момент. И хотел смыться на корабле.

Амон притворился паинькой и похлопал полупрозрачными ресницами.

— Это только домыслы. У меня такого и в мыслях не было.

— Неужели? — возразил Чистюля. — Я придерживаюсь иной версии.

Спорить с эмпатом бесполезно, но Амон и не думал сдаваться.

— Твои способности слишком слабы, чтобы знать наверняка, — сообщил он Чистюле. — Иначе я бы давно распознал в тебе эмпата.

— Еще скажи, будто ты по своей воле признался в том, что затеял драку перед отправкой на Ганон, — нашелся с ответом Чистюля.

Вот тут меня словно кипятком ошпарило. И как я не догадалась раньше? Позволила себе стать жертвой обаяния такого лжеца и труса.

Схватила Амона за отворот куртки и приблизила его лицо к своему.

— Послушай, Белобрысый, если хочешь остаться в пятерке, научись выполнять команды. Еще раз подставишь – вылетишь со скоростью света. Уяснил?

Блондин попробовал перевести все в шутку и сыграть на моей симпатии.

— Брось, куколка, мы славно уживемся вместе. Только будь добра, не зови меня белобрысым. Мне это не нравится.

Он положил ладони мне на талию и притянул к себе. Попробовал поцеловать.

Размахнулась и ткнулась лбом ему в нос. Аккурат попала: любовничек быстро утратил пыл. Охнул и выпустил меня из объятий.

— Забудь о том, что случилось на Земле, — потребовала я, нисколько не стесняясь присутствия других парней — и так все знают. — С сегодняшнего дня мы только напарники. Правда, я бы предпочла видеть в пятерке гориллу — к ним у меня и то больше доверия.

Выдержала ненавидящий взгляд и продолжила:

— У нас в команде принято давать новичкам имена. Ты будешь Белобрысым.

Бобер и Дылда поддержали мое решение дружными овациями. Чистюля хлопнул по плечу и выдал:

— Так держать, Фартовая.

Мрачно кивнула. С одной стороны, знала, что поступила правильно. А с другой – нажила опасного противника в лице подчиненного. Эх, где наши не высаживались…

Медведь встретил нас недоуменным взглядом. Раскрыл рот, готовый отчитать за неподобающий внешний вид, но передумал. Пересчитал всех взглядом, облегченно выдохнул.

— Во что вы встряли на этот раз? — деловито уточнил он, сложив руки на груди.

— На нас напали неизвестные, — отчитался Чистюля. — Судя по снаряжению — не последние люди в Империи.

— Чего хотели? — напрягся батя.

— Меня, — пояснил Чистюля. — Похоже, эти ребята выискивают и похищают эмпатов.

Медведь задумчиво подвигал квадратной челюстью и выдал:

— Доходили до меня подобные слухи. Значит так, ребятня. Ты, — он указал на Чистюлю, — дуй к Ферруго и приводи себя в порядок. Покупателю не понравится ослабленный телохранитель. Фартовая, идешь со мной. Остальные свободны.

Поскакала за батей по коридору. Добралась до верхнего этажа. Здесь я бывала редко. В последний раз лет пять назад, на встрече с Рафом.

За прошедшие годы наземный этаж мало изменился, разве что гобелены и картины Медведь купил новые, да зеркал понавешал. Красотища! Но оно и понятно: покупателей принято встречать с размахом.

Мы миновали кабинеты преподавателей, личную библиотеку с древними бумажными книгами. Прошествовали мимо внушительных дверей главного зала. Вздохнула и с затаенной тоской покосилась на золоченые створки: там, в святая святых, проходили торги. Там решалась судьба заложников Тифона.