— Опуститесь на колени у алтаря снежных драконов, — прошелестел старик.

Эйгар опустился на колени и потянул меня за собой. Когда мы устроились около голубого кристалла, старик положил на наши головы руки и сказал:

— Мать Вечного Льда и Отец Первого Холода, одарите этих двоих своей милостью. Пусть семя шайраддана снежных драконов будет сильным, а чрево этой девушки — плодородным. Пусть род снежных драконов продолжится. Пусть новорожденное дитя даст начало новой жизни, пусть...

Старик говорил что-то еще, а я, не сдержавшись, шмыгнула носом. С трудом верилось в то, что только сегодня, в чудесном платье, я стояла под солнцем посреди июльского тепла, а теперь в одежде с чужого плеча трясусь от страха и холода среди незнакомых мне людей. Даже не людей, драконов! И вот сейчас какой-то драконий жрец навеки связывает меня с жестоким незнакомцем. От жалости к себе слезы потекли еще сильнее. Пробежав по щекам, они падали к ногам жреца.

— Прекрати, — рыкнул шайраддан, пока жрец возносил молитвы своим богам. Жрец замолчал, но Эйгар велел ему: — Дальше.

Однако я ничего не могла с собой поделать. Слезы, это доказательство женской слабости, продолжали капать.

— Встаньте же, Эйгар Дор Фиэрэй, шайраддан снежных драконов, и Риона… — старик в замешательстве замолчал.

Эйгар сжал мои пальцы.

— Эйвелин, — прошептала я.

— Как, дитя? — переспросил он.

— Эйвелин, — вместо меня ответил Эйгар.

— Риона Эйвелин, — повторил старик. — Пусть же этой ночью твое чрево примет семя шайраддана и подарит племени снежных драконов долгожданного наследника. Пусть дитя это будет сильным и крепким. Выпейте укрепляющего эликсира из кристалла плодородия.

Старик убирал руки с наших голов и прикоснулся к кристаллу. Тот, повинуясь ему, раскрылся как цветок, явив сердцевину в виде чаши, на дне которой плескалась голубоватая жидкость. Старик выудил из складок своего балахона небольшую каменную чашу и зачерпнул из кристалла, потом протянул сначала шайраддану, а затем и мне.

— Что еще за напиток? — подозрительно принюхиваясь к чаше, спросила я. Пахло незнакомыми травами.

— Пей, — проворчал Эйгар, снова сжимая мою руку.

— Это напиток плодородия, дитя, — охотно пояснил старик. — Он поможет тебе зачать этой ночью.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как приблизить губы и глотнуть. Вряд ли меня отравят, ведь я нужна снежным драконам. Вот затуманить сознание — вполне. Но сейчас я и сама была не против этого. Не хочу помнить ничего из того, что произойдет этой ночью.

Напиток оказался приятным и освежающим. Как только старик убрал чашу, Эйгар потянул меня за руку, приказывая встать. Я поднялась.

Старик уже протягивал шайраддану короткий нож с извилистым лезвием. Я расширившимися глазами наблюдала за тем, как Эйгар поворачивается ко мне с ножом в руке. Вот он вытянул мою руку, повернул ее ладонью вверх и приблизил кинжал.

— Нет! — выдохнула я, пытаясь отнять у него руку. — Что ты делаешь?

— Мы должны смешать свою кровь, — нехотя пояснил Эйгар и, усилив захват, легко провел ножом по моей ладони.

Я на всякий случай вскрикнула, ожидая боли, но тут же забыла про нее, когда увидела, как Эйгар выпустил мою ладонь, обхватил лезвие ножа своей рукой и резко провел им. На его красивом лице была лишь решимость, ни намека на боль. Алая кровь — а я в какой-то момент подумала, что она у него будет другого цвета — закапала на пол.

Эйгар протянул мне свою руку, покрытую разводами крови, и я, чуть помедлив, вложила свою. Когда теплая кровь Эйгара коснулась моей кожи, я вздрогнула и бросила взгляд на дракона. Он отрешенно смотрел куда-то вдаль, словно не было стен этого зала и никого вокруг.