На следующий день женский коллектив дружно усаживался в автобус, Ксюши не было.

– Марго, где Ксюша?

– Далась тебе Ксюша… – недовольно покосилась подруга на Сергея.

– Не смотри на меня так, грамоту ей надо вручить, прислали.

– А переходящее красное древко от знамени ей не прислали? – фыркнула та, красноречиво посмотрев на друга детства.

– Боже, что за пошлости… – сморщился Сергей.

– Пошлость – это то, что ты извёл девчонку, не знает, куда глаза девать, – зашипела Марго недовольно.

– О чём ты?

– Об оранжерее твоей, Серёжа! Что за детский сад, в самом деле?! Я тебя своими руками придушу, так и знай, если доведёшь её до увольнения! – разошлась Марго, глядя на Сергея, как бык на тореадора, раздувая ноздри и краснея.

– Она сказала?

– Ничего она не говорила, натуру твою кобелиную знаю. Вообще-то не была уверена, но ты сам подтвердил. Серёга, завязывай с этим идиотизмом, и вообще, завязывай, ничему тебя жизнь не учит, честно слово, – продолжала недовольно шипеть Марго.

– Ой, не учит, Марго. Но ты права, заигрался. Всё, завязываю. Так, где Ксюша?

– Не поедет она, голова болит у неё, – отозвалась Марго.

– Ясно. Ты на автобусе или меня подождёшь? – Марго глянула недовольно на Сергея, вздохнула, с минуту помолчала, наконец, ответила:

– На автобусе я. Поболтаем о своём, о женском, к вечеру-то будешь?

– К праздничному ужину приеду, – пообещал Сергей.

К ужину он приехал с Ксюшей.

Сам не понял, каким чудом, но он усадил в машину притихшую Ксюшу, довёз до базы отдыха на берегу озера. Корпуса постройки времён советской власти тянулись вдоль берега или уходили в лесопарковую зону.

Отдельно стоял корпус для руководства. Он отличался благоустроенностью, просторными номерами с отдельным входом и удобствами. Когда-то Сергей сюда приезжал с семьёй, теперь бывал только раз в год, на совместном праздновании. Это было его обязанностью, Сергей не пренебрегал ею, хоть и стояла она поперёк горла.

Юле было три года, когда Марина, именно в этом месте, впервые потеряла сознание – это было первым звоночком, на который никто не обратил внимания. Когда же её состояние стало стремительно ухудшаться, Марина начала меняться, ускользать сквозь пальцы – предпринимать что-либо было уже поздно… Никто не мог с уверенностью ответить на вопрос, что было бы, отвези Сергей в тот день Марину в больницу. Вероятно, операция тогда ещё была возможна…

Каждый раз, находясь здесь, Сергей невольно переносился в то лето и корил себя за невнимательность к Маришке.

Если человек не видит ответы на свои вопросы в будущем, он начинает их искать в прошлом, как бы бессмысленно это не было.

– Ксюша, – он поставил сумку на ступеньки рядом с дверью в её номер. – Приношу свои извинения за оранжерею, больше я не стану тебя беспокоить. Работай спокойно, твоя взяла.

– Спасибо, – она поджала губы, повернула ключ, зашла в номер.

Официальная часть с дружеским турниром по футболу, метанию дротиков и прыжкам в мешках длилась один день. Вечером были официально подведены итоги, по результатам которого особо отличившихся работников награждали памятными подарками. Был накрыт стол с большим количеством алкоголя.

Следующие два дня работники были предоставлены сами себе, большая часть кооперировалась на шашлычок под коньячок, несмотря на четырёхразовое питание, разбредалась по территории и за её пределы.

К Марго приехал Василий, вместе они подбили Сергея отправиться на шашлыки. Уже закидывая сумку через плечо, он увидел Ксюшу. Она сидела на видавших виды качелях и задумчиво смотрела себе под ноги.

– Ты одна?— спросил он, подойдя.

– У меня же нет семейных обстоятельств, – вернула его же слова.