Услышала, как мама вошла в мою комнату и что-то положила возле подушки, погладила меня и вышла. Я открыла глаза… на кровати лежала стопка моих книг. Я была уверена в этот момент, что на меня кто-то смотрит сверху и улыбается. Побежала на кухню:
– Мама, моя книга! Моя книга!
– Поздравляю, я горжусь тобою!
Мы обнялись.
Выпускной мама мне всё-таки устроила.
Собрались все, кто мог. То ли мама, то ли сестра заказали мне поздравление на местном телевидении. Была такая замечательная передача «По вашим заявкам» – там ежедневно за несимволическую плату поздравляли именинников и другой честной народ, рассказывая, какие они замечательные. Им читали стихи и ставили песню.
Меня тоже поздравили с окончанием пединститута и изданием книги, и затем Серов спел «Я люблю тебя до слёз…» – было приятно и сюрреалистично.
Я держала в руках диплом и книгу – тонкую брошюру из пятидесяти страничек. Мои сокровища. Мои победы. Мне удалось покорить «вершину социального успеха». В двадцать лет у меня уже были диплом о высшем образовании и книга. Для Бийска – супердостижение! Но я всё ещё мечтала «быть-такой-как-все». Вместе с тем понимала, что уже «не такая» – «женщина с ДЦП» и талантом, которая хочет и дальше писать стихи и работать в библиотеке.
Глава седьмая
После окончания вуза я свято верила, что жизнь изменится. Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолёте, и… меня возьмут в библиотеку, а Женя Осколков поймёт, что я «лучшая женщина в СССР», полюбит меня, и у нас начнётся «долго и счастливо».
Мы с мамой пошли в центральную библиотеку им. Шукшина осуществлять мою мечту о работе.
Фраза «мы с мамой пошли» – рефрен моей жизни.
В библиотеке я хотела попросить аудиенции с заведующей, которой предстояло решить мою судьбу. Злые языки говорили, что она ведьма в чистом виде, без примесей. Злые языки – мои подружки-библиотекарши.
Наивная, я полагала, что если одолела всех педагогов пединститута, то ведьму одолею тоже.
Мы зашли в библиотеку, и я заявила, что мне нужна Нина Трофимовна.
На меня посмотрели косо и предложили пройти в читальный зал на второй этаж. Мы с мамой поднялись и подошли к работнице читального зала. Она в ответ на мою просьбу поговорить с заведующей тревожно произнесла:
– Что случилось?
– Я по поводу трудоустройства.
Трудоустройство и мой вид явно никак не монтировались в предложенной вселенной.
Библиотекарша на минуту потеряла дар речи. Я же была молода и нетерпелива:
– Могу пройти к Нине Трофимовне? Мне нужно с ней поговорить.
Мама молчала, словно её не было рядом.
– Сейчас я её позову. – Библиотекарша превращается из статуи в обычную женщину и исчезает.
Я начинала нервничать. Я ожидала, что меня пригласят в кабинет и там будут подробно беседовать. Но чуда не произошло.
Нина Трофимовна, увидев меня, отпрянула, посмотрела на мою маму с микровыражением «но вы-то здоровая женщина, кого вы привели?!». Когда она услышала: «Здравствуйте, Нина Трофимовна. Меня зовут Татьяна Трушова, я окончила пединститут и хочу у вас работать…», то замахала руками и сказала ведьминским голосом:
– Какая работа? У вас какая группа?
– Первая…
– Первая! Вы что, хотите, чтобы меня в тюрьму посадили?! Не занимайтесь глупостями!
Владычица библиотек безоговорочно развернулась и исчезла, оставив нас с мамой, как недостойных крепостных с жалкой челобитной.
Я была готова зарыдать и сделала это, как только мы покинули здание.
– Не плачь, я знала, что так будет, – утешала мама.
Мама понимала, что меня не возьмут, но всё же пошла со мною, чтобы я сама убедилась в дикости мира. Мама утешала, но ничто не могло меня утешить – моя мечта выпала из моих рук и разлетелась на миллион осколков, и один попал в сердце. Но я не заледенела, просто там появился ещё один шрам. Их будет много.