Олег пришёл, и мы отправились к Козловой. Я до сих пор не понимаю, зачем он пошёл в эти «странные гости». Мы ехали в трамвае, он улыбался и разговаривал со мною, не только не стесняясь моей инвалидности, но словно не замечая бесцеремонно разглядывающих меня пассажиров. Мы могли бы и дальше просто дружить с ним долго и упорно, но ….

У Козловой мы пьём чай и ведём светскую беседу. Мне, конечно, страшно, но я не привыкла отступать. Поэтому, когда моя подруга заговорщицки уходит на кухню, я излагаю Олегу свой блестящий план. Он несколько минут молчит, а потом тихо отвечает:

– Не думаю, что у нас получится.

Мне показалось, что меня ударили мешком по голове. Я почувствовала дрожь и вышла на кухню.

Сообщила подруге, что наш великий план побега «из курятника» успешно провалился. Мы втроём ещё посидели, попили чаю, и Олег повел меня провожать. На остановке он спросил, почему я решила посватать его у Козловой дома.

– Она – моя лучшая подруга, и мне нужна была поддержка.

Больше Олег не появился на моём горизонте. Так я в первый раз не вышла замуж.

Историю со своим неудачным замужеством я переживала неделю, много плакала и ходила по стенам и потолкам, а потом продолжила писать стихи и зависать в библиотеке.

Помню, как однажды увидела там огромный фолиант «История мирового изобразительного искусства» – огромную книгу с бомбическими иллюстрациями. Меня потянуло рисовать. Поскольку понятие перспективы и мои умственные способности никак не пересекались, то я рисовала акварельные абстрактные пятна.

Что-то в них определённо было, потому что Козлова показала мои «шедевры» одной своей знакомой – Наталье. Это дама была предпринимательницей или мошенницей. Терминология значения не имела. Одним словом, как-то вечером мы втроём – я, мама и Козлова – получили приглашение к богатой даме на званый ужин.

Собственно, наверное, Наталье очень хотелось продемонстрировать свою дорогую обстановку, молодого мужа и жилет из чернобурки. Тогда люди ходили друг к другу в гости легко и непринуждённо.

Мы полюбовались и мужем, и жилетом, и откланялись. Впрочем, Наталья заявила, что ей нравятся мои рисунки. Особенно долго она смотрела на акварель «Влюблённая пара», и я нервно гадала, нравится ей или нет. Наконец Наталья заявила, что скоро откроет в Бийске выставку и будет продавать предметы искусства, в том числе и мои «шедевры».

Немного спустя подруга передала от Натальи подарок – китайские краски. В них оказалось больше оттенков чем в постсоветских наборах акварели и цвета были более яркие. Я с энтузиазмом бросилась рисовать. У меня будет выставка!

Внезапно. Ох уж это моё «внезапно»…

Внезапно пришла Козлова и слила важную информацию в неокрепшие уши несчастной и нервной меня.

Если ты знаешь чьи-то секреты, молчи. Лучше хранить тайны и не открывать ящики, но подруга не умела этого делать.

Оказалось, что прелестная Наталья разъезжала по городам развалившегося СССР и объявляла конкурсы прикладного и изобразительного искусства. Доверчивые граждане отдавали ей свои бесценные творения, а она собирала их в котомку. После чего Наталья объявляла победителя, вручала ему почётную грамоту и условно-денежный приз и благополучно ехала в следующий город, где снова объявляла конкурс, параллельно продавая конкурсные работы, полученные на предыдущих гастролях. Так она обрела несметные сокровища Тадж-Махала и где-то подцепила молодого помощника-мужа.

Я до сих пор не поняла зачем. Зачем всё это Козлова рассказала мне и почему она не умела хранить секреты. Она думала, что я – «зайка», сижу, никуда не хожу, ничего не понимаю? Всё имеет свою цену, и заблуждения тоже.