– Знаю, батюшка, – пролепетал принц.

– Надеюсь. А в одном помёте насчитывается до ста тысяч особей!

Принца передёрнуло при слове «помёт». Герцог продолжал:

– И по галактическому закону все они будут считаться твоими законными наследниками! Представляешь, в какое конфетти превратится наше герцогство?!

Побледневший принц взглянул на туфельку, которую всё ещё сжимал в руке. Туфелька вдруг стала мягкой, потеряла прозрачность и приобрела мерзкий коричневый цвет. Именинник заорал и затряс рукой. Бывшая туфелька шлёпнулась на парковую дорожку и, словно дождевой червь, поползла к пруду. Послышался тихий всплеск.

Подошёл разводящий унтер-офицер со сменой. Он приветственно сделал саблей герцогу и застыл в ожидании, не зная, отдавать ли команду на смену караула. Герцог шёпотом сказал Ормонду:

– Ты… это… братец, помалкивай насчёт мимикраны. Я распоряжусь, чтобы тебе выплатили дополнительное довольствие. Младшего сержанта опять же получишь. И внеочередную увольнительную. Домой слетаешь, отдохнёшь. Договорились?

– Служу вашей светлости! – гаркнул чрезвычайно довольный Ормонд.

– А с биотаможенниками я разберусь, – пообещал герцог. – Дармоеды! Небось получили взятку от этой мимикраны. Кругом одни взяточники да казнокрады, сил никаких нет! Впору в монастырь уйти.

– Ничегошеньки здесь не изменилось за двадцать лет, – разглагольствовал Тиарнэль, прихлёбывая пиво домашнего приготовления и захрустывая местными жареными кузнечиками за неимением чипсов. – Старик остался верен себе. Боялся любых перемен, как огня, всё ностальгировал по былому. Вон, даже не удосужился оборудовать нормальный сортир, так и ходил в дырку, словно при царе Горохе. Оттого-то отхожей мухой и заразился…

Тиарнэль и Стальфред сидели в плетёных креслах на уютной веранде изрядно обветшавшего отцовского дома. Дом стоял на заросшем плодовыми деревьями и ягодными кустами острове размером с Монако. Неширокие протоки отделяли его от других бесчисленных островов, которые и составляли угодья семейства де Караба – вековые леса, злаковые поля, выгоны с сочными травами, пасеки, фруктовые сады… Собственно, острова покрывали всю поверхность Зигориса.

Тиарнэль поглядывал вокруг с благодушием хозяина, который вернулся в родные пенаты после долгой отлучки и застал домашнее хозяйство в полном порядке. Стальфред же немного нервничал. Старый пень всегда больше благоволил к старшему сыну, а ну как он обделил наследством его, середняка?

– Что-то мелкий задерживается, – заметил Тиарнэль. – Его точно известили?

– Нотариус сказал, что отправил ему сообщение. Герцог недавно дал мелкому увольнительную, и тот как раз пересаживался с местной линии на Гамме Стрельца XXV. – сказал Стальфред. Напоминание о младшем брате не усилило его волнение. Сопляк устроился наёмником к какому-то захудалому монарху в далёкой звездной системе, и отец в своё время выразил Ормонду по этому поводу своё крайнее неудовольствие – мол, лучше бы на своей землице трудился, помогал по хозяйству – но мелкий упёрся, как баран. Что ж, его проблемы. Наверняка ему по завещанию достанется шиш с маслом.

Стальфред допил пиво из своей кружки и взял фаянсовый кувшин, чтобы налить ещё. Обнаружив, что тот пуст, крикнул:

– Мату́!

Никакой реакции.

– Мату, оглох, что ли?

Из дома на веранду вышел на задних лапах, обутых в валенки, огромный рыжий котяра. Фыркнув в усы, он хмуро уставился на среднего брата.

– Чего тебе?

– Пива ещё принеси.

– Я тебе официант, что ли? – прошипел кот. – У нас бар да господ нет, сами себя обслуживаем.

– А за шкирман? – угрожающе процедил Стальфред.

Кот закатил глаза, взял со стола пустой кувшин и удалился, подрагивая хвостом. Тиарнэль посмотрел ему вслед.