– Из признанных положений, Сократ, твой вывод, по-видимому, следует необходимо.

– И заметь, Кебет, – сказал он, – что эти положения мы признали, думаю, не безрассудно. Ведь если не противопоставить одного положения другому так, чтобы они совершали круг, но допустить происхождение только в одностороннем направлении – от противного к противному, не поворачивая ее снова от последнего на первое, – то знай, что наконец все будет иметь один и тот же вид, все придет в одно и то же состояние – и возникновения прекратятся.

– Как это ты говоришь? – спросил тот.

– Мои слова понять нетрудно, – отвечал Сократ. – Если бы, например, засыпание существовало, а противоположного ему, пробуждения от сна, не было, то, знаешь, сказание об Эндимионе1 показалось бы наконец пустым и потеряло бы смысл, потому что и все прочее, подобно ему, находилось бы вечно в состоянии сна. Когда же бытия только смешивались бы, а не разделялись – вскоре вышло бы Анаксагорово: Все вещи вместе. Так-то и здесь, любезный Кебет: если бы живущее умирало и, умерши, сохраняло свой образ смерти, а не оживало снова, то необходимо ли, чтобы наконец все умерло и ничто не жило? Пусть одно живущее происходит от другого; но как скоро оно умирает, то каким способом и всему не стать жертвою смерти?

Конец ознакомительного фрагмента.