– Ага… «a na kladbishe vse spokoynenko, vse kulturnenko-blagorodnenko…». Ладно, в конечном счёте, это не нашего ума дело. Нам надо разобраться, как лучше всего их выращивать.

– Именно. Какой вариант предложим в отчёте?

– В принципе, я думаю, можно упомянуть оба. В коктейле из трёх десятков реактивов, под мягким рентгеном такой кристалл можно вырастить всего за пару дней. Ну а в морской воде, в которой и так содержится практически вся таблица Менделеева, под ультрафиолетовой лампой процесс займёт уже неделю. Ощутимо дольше, но зато этот метод куда доступнее.

– Да, качай себе воду из океана, свети на кристаллы лампой. А можно и на кораблях, в открытом море растить.

– С кораблями, хороший вариант… Плывет себе рыболовецкая шхуна, а под ней, на тросе, мешок с кристаллами и лампа, что их освещает…

– Ну и фантазия у тебя, Питер! Это же совсем кустарщина! Мне как-то сложно себе это представить… Это как наработка оружейного плутония у себя в подвале!

– Мало ли, как оно всё сложится, Абрахам. Кто знает? Ладно, вернёмся к работе. Ну как, попробуем разбить его пополам? Надо же выяснить, будут ли части кристалла продолжать расти, да и вообще, обладать теми же самыми свойствами?

– Ага… А то иначе мы просто нашли способ сделать из трёх маленьких кристаллов, три больших.

Разделить образец ровно пополам у них не вышло. Уж больно твёрдым и одновременно хрупким он был. Словно стекло под молотком, кристалл разлетелся на четыре крупных и множество мелких осколков. Пользуясь тем, что Абрахам отвернулся, Питер незаметно взял один, миллиметра два длинной, и положил в карман халата.

– Ну, давай всю эту россыпь теперь бросим в наш коктейль!

– Лучше одну только мелочь, на ней рост будет лучше виден.

– И то верно!

Четыре часа спустя.

– Вот и всё. Нефть, уголь, ветряки, солнечные и гидроэлектростанции, даже атомные станции – все они безвозвратно устарели и стали частью истории…

– Термоядерные станции так и не довели до ума. Как же обидно будет тем, кто работал над ними…

– Кому они теперь нужны? Разве что для научных экспериментов.

– Слушай, Абрахам, доложишь завтра за нас двоих? – произнес Питер и, поморщившись, прижал ладонь к правому боку. – Что-то я нехорошо себя чувствую.

– Что? Печень? – сочувственно произнес его коллега. – Говорил же тебе – надо завязывать!

– Болит так, словно её орёл клюёт… – ответил Питер, и скривился. – И, к слову, я не просто бухал, а лечил душевные раны! Схожу завтра с утра к врачу.

– Ладно, я тебя прикрою. В любом случае, наша работа тут сделана, и в историю мы уже вошли. Пусть и не как гениальные учёные, а как сообразительные лаборанты, которым повезло оказаться в нужное время в нужном месте. И, да, раз уж мы с тобой совершили это открытие, то, пожалуй, можем дать название этому минералу, под которым он и войдёт в историю. Это ведь, явно, не просто «образец»?

– М-м-м… Да, – согласился Питер. – Есть идеи?

– Ну-у… – задумался Абрахам. – Как-то комбинировать буквы из наших имён и фамилий будет едва ли уместно. Вряд ли что-то благозвучное получится, да и не вежливо перед другими людьми, организовавшими и осуществившими миссию к Церере и обратно.

– Может, – предположил Питер, – назовём Церерит?

– Ага… это у тебя, друг, прям «оговорочка по Фрейду», уж больно на «церроз» похоже. Да и ключевая особенность этих кристаллов не в их происхождении, а в функции…

– Ну, тогда «этерний», «этерниевый кристалл», «кристалл этернита» – озвучил Питер появившуюся у него еще одну идею.

– А вот это уже дело! – одобрил Абрахам. – И звучит неплохо, и суть отражает… Так и назовём!

– Договорились!