– Сержант, здесь какая-то хрень…

– Тихо, – услышал в ответ шепот Фазы.

На другом конце связи все, кто был в рубке, прижимались ухом к ржавому железу, словно непонятная аномалия притянула головы к стенкам и теперь высасывала их мысли и сознание через уши. Все стояли неподвижно и слышали одно и то же: бух-бух, бух-бух, бух-бух.

Ссэр трудно сглотнул, вспомнил чернильную хищную темноту машинного отделения, всплеск, жирную маслянистую волну. Понял, что был на волосок от гибели. От запоздалого страха зазудели, зачесались голени. Док закашлялся, отбросил окурок, прижал кулак к губам.

– Что это? – спросил профессор, перекрывая сухое перханье медика.

– Сам бы хотел знать, – проговорил Фаза, – Товаруга, что это?

– Понятия не имею, – проводник, поспешно натягивая на ногу дымящийся берц, – надо искать другое место для ночевки.

– Может, посмотрим? – предложил Кишлак.

– Ни в этот раз, – сержант повернулся к Малому, – Иди, зови профессора. Куда он там вышел? Сворачиваемся. Пижон, оставайся с Чилимом, Рама тоже будь на месте.

Место для ночевки нашли в рыбацком поселке на западной его окраине в одноэтажном кирпичном здании администрации рыбсовхоза «Кильватер» с решетками на окнах, с целой входной дверью. Товаруга знал это место и шел к нему целенаправленно. На его голове поверх энцефалитки появился компактный прибор ночного видения.

Идти по заброшенному поселку ночью это не то же самое, что двигаться по полю. Даже в лесу безопаснее. Бывшие человеческие жилища особенно притягивали разного рода мутантов. Застройка, заросшие огороды, узкие улицы, покосившиеся, полуразрушенные сараи ограничивали в маневре и видимости.

Стая слепых псов набросилась у дома с обвалившейся крышей. Один за другим мутанты выскакивали из зарослей и сразу набрасывались на людей. Они не гавкали, не визжали, лишь злобно рычали. Нападение слепых тварей походило на осмысленную засаду. Пока отряд не приблизился к участку, псы  ничем не выдавали своего присутствия.

Малой закричал. Его «Собаки справа!!!» потонуло в грохоте выстрелов. Вспышки со стробоскопической скоростью выхватывали из темноты гнутые спины, узкие морды, быстрые лапы, прижатые уши, шерсть клоками, оскалы, гноящиеся глаза. Эфир затопили крики и команды.

Один, второй грохнули подствольники. Сразу стало очевидным, что большая часть мутантов нацелена на голову отряда, которую составляли сержант и Товаруга. Следующие за ними профессор и помощник, не сговариваясь, запрыгнули на транспортер. Жались друг другу и крутили головами, ударяясь при этом шлемами.

Фаза вертелся, как уж на сковороде. Не было времени перезарядить. Автомат с опустевшим магазином повис за спиной, в ход пошел АПС. Сержант стрелял расчетливо, целил в головы.

Товаруга быстро опустошал магазин и пятился к муллу. Перепрыгивая через трупы, рядом с Фазой возник Седой. Без суеты, без запальчивости жал на спусковой крючок. Одиночными, метко уничтожал измененных собак.

Шквальным огнем из пулемета Рама заткнул бреши в заборе, перемалывая в хлам доски, растения, мутантов, землю. Во время перезарядки его прикрывали Пижон с Кишлаком. Скоро к ним присоединился Чилим и четверка превратилась в неприступный форпост.

Стрелки постепенно смещались к транспортеру, на котором умирали со страха бесполезные яйцеголовые. Прижимаясь задом к железной раме, Ссэр неумело палил из АКМ по снующим в зеленоватом сумраке хищникам. Вряд ли он в кого попал, если только случайно, но звука к общей канонаде добавлял в равной степени.

Под прикрытием Седого Фаза перезарядился и снова вступил в схватку. Скоро звено перебило мутантов. Никто не ушел, да они и не стремились. Псы до последнего атаковали спецназовцев. Все легли на проселочной дороге между гнилых домов и диких зарослей, словно защищали логово со щенками.