– Вы думаете, тогда ненависть была бы более сильной?

– Поэтому не смогла вернуться Мари?

– Да, она перестала меня ненавидеть.

– И… я?

– И вы тоже…

Ночью приснился кардинал Ришелье, с которым я танцевала паванну, а еще король, целующий мне ручку! Причем это был Людовик XIV, а не XIII. Так и правда недолго свихнуться. Проснувшись, долго разглядывала свою руку, побывавшую «там», и вдруг осознала, что никогда себе не прощу, если не ввяжусь в эту авантюру.

Даже если опасно, если смертельно опасно вопреки всем рассказам этого Армана, я должна попробовать. Не побывать в моем любимом столетии, имея хотя бы призрачную возможность это сделать, непростительно.

Утром готовилась к выходу, словно на встречу с королем. А вдруг мне и впрямь придется с ним встретиться? Посмотрела портреты Людовика XIII, пришла к выводу, что он несчастный, разыскала портрет Сен-Мара, осознала, что понятие красоты со временем сильно изменилось, этого хлыща сейчас разве что пожалели бы… Еще порылась в материалах на тему, благо их у меня и в компьютере и на книжных полках видимо-невидимо.

Позвонила бабушке и подругам, наплела всем с три короба, сказала, что сдаю мобильный телефон в ремонт и два дня буду отсутствовать в Париже.

Арман де Ла Порт снова встретил меня безо всякого удивления, словно каждый день кого-то отправлял туда-сюда.

– Прежде чем вы сделаете этот шаг, я должен озвучить вам условия перехода и возвращения. Время здесь и там течет неодинаково, здесь день – там год. Так что, пробыв там двенадцать месяцев, вы вернетесь… надеюсь, вернетесь через сутки. Дольше тянуть не советую, дверь очень тяжело держать открытой. Максимум еще три месяца.

– Что значит, если вернетесь? Я могу не вернуться?

– Можете, и это худший для вас вариант.

– Почему?

Арман снова присел на краешек большого стола напротив меня.

– Слушайте внимательно и постарайтесь запомнить, хотя бы на десять минут выбросив из головы свои дурацкие мечты о мушкетерском веке.

Я снова начала злиться, внутри крепло желание открыть дверь и захлопнуть за собой, но только не туда, а во дворик, выходящий на улицу Вожирар. Мне показалось, или Арману это нравилось? Да, ему явно нравилось доводить меня до белого каления.

– Вы меня слушаете или витаете где-то в облаках?

– Слушаю! – огрызнулась я.

– Сомневаюсь. Менять там что-то, кого-то убивать, травить или вообще серьезно вмешиваться в ход истории запрещено.

– Но я же иду срывать заговор Сен-Мара?

– А он что, состоялся? Нет, разоблачен, причем никто не знает, каким образом. Вот и сделайте это.

Арман встал, прошелся по комнате.

– Вы там будете не одна, встретитесь с человеком, который перешел и остался, потому что нарушил правило.

– И он там будет жить вечно?

– Она. Да, почти вечно. Вы родились в этом времени и умереть можете тоже только в этом, дожив свою нынешнюю жизнь до конца, потому там, – кивок в сторону двери, – вы бессмертны.

– Ого!

– Это не так здорово, как вам кажется. Я не хочу сейчас морочить вам голову, все равно не поймете. Либо объяснит Мари, либо я, если вернетесь. Запомните одно: как можно меньше ввязываться во все, что касается большой истории. Вы помогаете кардиналу Ришелье разоблачить заговор и возвращаетесь. Если очень понравится, то сможете перейти еще дважды. Вдолбите в свою светловолосую головку одну простую истину: там вы никто.

– Вы женоненавистник или блондиноненавистник?

– И то, и другое, но у меня нет выбора. Вы Анна дю Плесси, а значит, мне нужны вы.

Вот сволочь!

Мой разъяренный вид его ничуть не смутил, Арман продолжил, глядя на меня с насмешливым вызовом:

– Повторяю: там вы никто, старайтесь как можно меньше вмешиваться во все, что не касается задания, и сразу после его выполнения обратно.