Свадебный наряд спрятали в перекидной мешок и водрузили на спину лошади. После чего тихо пустились в путь.

– Куда мы теперь? – обреченно спросила Фатя.

– В Шарван, к тете Зибейде. Маминой сестре. Мама пошлет ей весточку, и она будет нас ждать. Тетя Зибейда тоже знахарка. Будешь ей помогать, и ей помощь и тебе работа. Нам бы только караван найти, который туда идет.

– А что будешь делать ты?

– Пока не знаю. Может, тоже останусь. А может, домой вернусь.

Какое-то время они ехали молча, каждый погруженный в свои мысли.

– Когда же ты все так подготовить успел? – снова заговорила Фатима.

– Я давно все спланировал. И мне отец помогал. Сейчас доедем до караван-сарая, покушаем, и я тебе все расскажу.

Во дворе караван-сарая было шумно. Стояло много верблюдов и лошадей. Служители караван-сарая приносили им сено, овес и воду. Последнюю не жалели, так как знали, перед дальней дорогой верблюды и лошади должны напиться вволю.

Людей внутри тоже было много. Кое-как найдя свободный столик, Фатима и Кямран уселись. Девушка никогда не была в таком месте и с таким большим количеством незнакомых мужчин вокруг. Она то беззастенчиво разглядывала всех подряд, то опускала взгляд, понимая, что все это не для ее глаз: молодые, и не очень, мужчины сидели в расслабленных позах, вороты рубах были открыты, оголяя волосатую грудь, чалмы были сняты.

– Что опустила… опустил глаза в пол? Смотри, как ведут себя мужчины, – усмехнулся Кямран.

Кебабчи принес им ароматные люля на шампурах, посыпанные зеленью, луком и гранатовыми зернами.

В животе заурчало. Фатима давно толком не ела, но и набрасываться на еду тоже не хотела.

Рядом положили свежий хлеб, испеченный в тандыре2 .

Когда первый голод был утолен, Кямран начал рассказ:

– Мне сразу не понравилась идея дяди Али. Он, оказывается, давно это затеял. Мог бы своих дочерей отдать, да только Касум бей хотел совсем юную деву, чтобы во всем покорна и послушна была. И обещал хороших выкуп за невесту, и дядя Али захотел, видно, поживиться. Ему за сводничество тоже хороший куш достался. Но он все обставил так, будто нам самим это очень нужно. Ты же видела, что мама чахнет, и не может принимать много больных. Положение с деньгами у нас не очень. Вот дядя Али и уговорил отца выдать тебя за очень богатого бейа, чтобы финансовое положение улучшить. Маме сейчас покой нужен. Родители, зная, что ты вскоре покинешь отчий дом, старались освободить тебя от домашних дел, чтобы ты наслаждалась жизнью.

– Так вот почему меня перестали нагружать работой! А что же теперь будет, когда я сбежала? – приложила Фатима руки к лицу.

– Сбежал, – поправил ее Кямран. – Это мы с отцом и обговаривали. Он скажет утром, что ты сбежала со своим возлюбленным…

– Нет у меня никакого возлюбленного.

– А ты представь, что есть, – грозно заявил парень. – А я бросился тебя искать. Вот и получится, что никто не заподозрит, что мы с тобой вдвоем сбежали, – улыбнулся он. – Хитро?

Но ответить она не успела. Во дворе послышался шум и в помещение внесли кого-то в импровизированных носилках из плаща.

– Дайте дорогу! Пропустите! – кричал один из парней, нёсших «носилки». – Есть здесь знахарь? Кто-нибудь, помогите.

– В чем дело? – спросил хозяин караван-сарая, подходя к вошедшим.

– Его укусил пустынный скорпион. Помогите, пожалуйста. Он очень знат… – оборвал он сам себя на полуслове, – хороший мой друг.

Фатима вскочила.

– Сядь! – шикнул на нее Кямран.

– Но я могу помочь.

– Не забывай, ты теперь парень.

– Значит, не знахарка, а знахарь, – тихо сказала она и громко крикнула: – Я знахарь.

Все обернулись на явный девичий голос. Фатима, чуть прокашлялась и произнесла чуть грубее, пробираясь к пострадавшему: