Мужчины обменялись с Велеховым рукопожатиями.

– Ай, Слава, молодца! – Николай окинул дом одобрительным взглядом. – Знатную казу себе отхватил. Или сам строил?

– Казу купил готовую, польстился как на произведение архитектуры, но кое-что переделал и добавил по своему вкусу.

Здравствуйте, Эльвира Георгиевна! Как доехали?.. Влада! Давненько не встречались! А ты, однако, все хорошеешь… Диночка, позвольте ручку… Счастлив видеть вас всех у себя. Проходите, пожалуйста, располагайтесь. Спальни для всех приготовлены. Позвольте чемоданчик…

Велехов подхватил один из чемоданов и пошел впереди гостей, указывая дорогу.

Антон задержался у ворот, с профессиональным интересом разглядывая витую решетку. Кованые прутья сплетались в абстрактный узор, некоторые изгибы и пересечения напоминали стилизованные латинские буквы.

Влада вернулась, взяла его под руку и повела в дом по мощенной красной брусчаткой дорожке.

– Что за лицо у тебя? – заметил Антон. Лоб Влады пересекла глубокая морщина, губы плотно сжались, глаза тревожно бегали, как у человека, попавшего в западню. – Плохо себя чувствуешь?

– А?.. Да… Неважно… Устала очень. Надо прилечь.

– Это от резкой смены климата. Погодка какая здесь – благодать. А море!.. Мне не терпится искупаться.

– Прямо сейчас? Надо поесть, отдохнуть с дороги. Да вот бассейн, купайся на здоровье.

– А ты, Славка, буржуй, – пыхтел Николай, поднимаясь по каменным ступеням на широкую террасу с балюстрадой, – моря тебе мало, еще и бассейн отгрохал, пальмы, цветочки, средиземноморский приватный рай.

– Тебе-то кто мешает? Дом и ты можешь здесь купить, если поднатужишься.

– Ага, за полмиллиона евро самое меньшее, – захохотал Николай, – а про твой замок так вообще молчу.

– Но ведь покупают люди, – холодно заметила Диана, и супругу стало не до веселья. – У тебя, Федотов, характер несчастный, ты сначала пугаешься, а уж потом начинаешь соображать.

Николай с виноватым видом умолк и предпочел в дальнейшем обходиться без восторженных восклицаний.

Все четыре спальни в особняке находились на втором этаже, двери их выходили с двух сторон в длинный коридор, пол которого был отделан гранитными плитами, на стенах висели картины, под ними стояли дубовые комоды с большими цветочными вазами. Было заметно, что хозяин увлекается искусством, – об этом свидетельствовали живописные полотна, развешанные по всему дому, мраморные и бронзовые скульптуры.

– К сожалению, только две спальни выходят окнами на море, – предупредил Велехов. – Одну, с противоположной стороны, я оставил за собой, так что решайте, кто из вас согласится жить со мной по соседству.

Комнаты были превосходны – просторные, не слишком заставленные, но в них было все необходимое: двуспальные кровати с массивными резными спинками, комоды темно-красного дерева, встроенные платяные шкафы, низкие столики с креслами; в каждой имелся выход в отдельную ванную, искусно облицованную мозаикой. Воздушные занавески колыхались у открытых балконных дверей, за которыми призывно искрилась солнечными бликами морская гладь.

– Боже, какая красота! – восторженно воскликнула Диана. – Я хочу жить в этой комнате с видом на море! Утром буду пить кофе на балконе и слушать крики чаек!

Эльвира вздохнула:

– Чувствую, что именно мне придется отказаться от морского пейзажа. Я остаюсь в меньшинстве.

– Ничего, Элечка, – подмигнул ей Велехов. – Нам, курильщикам, лучше пить утренний кофе с другой стороны.

Раздался стук каблуков по гранитному полу, и перед собравшимися предстала высокая девушка, на вид ровесница Антона, яркая блондинка с длинными волосами, голубыми глазами, полными губами и устоявшимся загаром. Девушка обладала, несомненно, заметной внешностью, но было в ней нечто стандартное – эталонный образ, сошедший с рекламных страниц. Впечатление подкреплялось тем обстоятельством, что туфли на высоком каблуке будто нарочно были надеты для демонстрации весьма откровенного купальника; символически наброшенный поверх прозрачный платок-парео позволял видеть пышные формы и длинные ноги.