Все это казалось Бану странным и непонятным. Жизнь – по крайней мере, внешне – шла своим чередом, хотя сам город стоял буквально на краю пропасти.

– Чего ты ждешь? – пропыхтел Джуно, нагоняя наконец родителей.

Бан улыбнулся, теперь уже по-настоящему, без притворства:

– Ничего.

В такие дни – а День Глупца приходился на самый пик лета – многие горожане предпочитали спекшимся от жары улицам Бар-Хоса прохладу горы Истины. Разбитый на ее вершине террасный парк предлагал убежище от зноя, а с моря постоянно дул освежающий ветерок. Ближе к парку тропинка стала выравниваться, и идти было легче. Джуно, успевший приладиться к своей ноше, воспользовался этой возможностью и, прибавив шагу, вырвался вперед и даже обогнал еще нескольких человек, которые, похоже, никуда не спешили. Вместе они обошли стороной зеленую полянку, где между запускавшими воздушного змея детьми уже разгорался спор из-за места в очереди. Чуть дальше, под ветвью высохшего дерева, расположившийся на скамейке старый монах прихлебывал вино из бутылки и внушал что-то прилегшему у его ног псу. Пес, похоже, не слушал.

Новый раскат грома прозвучал громче и отчетливее, что было неудивительно, поскольку теперь они находились ближе к южным стенам. Джуно оглянулся на родителей.

– Ну же, поторопитесь. – Он уже с трудом скрывал нетерпение.

– Надо было захватить воздушного змея, – заметила Марли. Детишки у них за спиной уже не только перестали цапаться, но и успели отправить в полет склеенного из бумаги и перьев змея, который плыл теперь в вышине.

Бан кивнул, но промолчал. Внимание его привлекло здание, стоявшее на вершине холма и расположенное в самом центре парка. Высокие стены окружал кустарник, а сотни окон, все с белыми рамами, отражали либо небо, либо пустоту – в зависимости от того, куда смотрел Бан. Сам он бывал в этом здании едва ли не ежедневно, поскольку состоял в должности адъютанта при генерале Криде. Взгляд его сам по себе отыскал окна военного министерства, где находился и кабинет генерала. Может быть, и старик сегодня там? Стоит у окна, смотрит вниз?

– Бан. – Жена укоризненно покачала головой и потянула его за рукав.

В конце концов они все же добрались до южной окраины парка. Джуно шел впереди, петляя между расположившимися на траве группками, но замедляя шаг каждый раз, когда ему открывался вид на город. В какой-то момент мальчик все же остановился, и корзинка незамедлительно выскользнула из рук.

Подойдя к сыну, Бан принялся собирать рассыпавшееся содержимое. При этом он внимательно и даже настороженно, как и тогда, когда тот делал свои первые, еще неуверенные шажки, поглядывал на Джуно. Раньше мальчику запрещали самостоятельные посещения горы Истины, но в последний год он постоянно просил и даже умолял сводить его туда, раззадоренный рассказами побывавших на холме друзей. В первую очередь Джуно хотел сам понять, почему это место назвали горой Истины.

Что ж, теперь узнает и запомнит навсегда.

Отсюда, с южной стороны высочайшего городского холма, море открывалось наблюдателю как с востока, так и с запада. Впереди же протянулся длинный, шириной в поллака коридор суши, Ланс, уходящий к далекому континенту, представленному в этот день едва различимыми на горизонте контурами. В самом узком месте полуостров пересекали сложенные из серого камня южные стены Бар-Хоса, более известные как Щит.

Стены эти – защищавшие город, а также остров Хос, житницу Мерсианских островов, от вторжений с суши на протяжении трех с лишних столетий – достигали в некоторых местах высоты девяносто футов. Во многих местах их венчали орудийные башни. Именно от них получил свое имя и город Бар-Хос – «Щит Хоса». Всего защитных линий насчитывалось шесть; по крайней мере, так было до прибытия маннианцев, захватнические намерения которых подтверждали развернутые боевые стяги. Теперь путь неприятелю преграждали только четыре каменных пояса, причем два были возведены относительно недавно. В дальней, ставшей теперь передовой, стене не осталось ни ворот, ни проездов – все они были заложены камнем и залиты раствором.