Вылив содержимое ведра – пора избавиться от вони, – он снял с себя грязную одежду. В Бар-Хосе перед отбытием Эш купил ему все необходимое для путешествия и дорожный мешок. Нико достал из него кусочек мыла и умылся, промочив от усердия деревянный пол. Потом выудил пакетик с ароматизированной корой, развернул обертку из вощеной бумаги и тщательно почистил зубы.

Надевая чистую одежду – мягкую хлопчатобумажную майку, тунику и штаны из грубого брезента, кожаные башмаки, пояс с деревянной застежкой, – он вдруг поймал себя на том, что ужасно проголодался.

Осторожно, короткими шажками, Нико выбрался из каюты и двинулся по коридору, влекомый запахом чи, в общую комнату, просторное, с низким потолком помещение. За столами сидели группками члены экипажа. Неторопливо завтракая, люди негромко переговаривались. В воздухе уже растекался трубочный дымок. Провожаемый не слишком приветливыми взглядами, Нико прошел к стойке, у которой кок, тощий, лысоватый мужчина с вытатуированными усами выдавал чашки с горячим чи и тарелки с сыром и сухарями. Здесь же работал – подбрасывал дрова в гудящую каменную печь – и Берл. Увидев подопечного, юнга приветливо кивнул, но от дела не оторвался. Нико навалил на тарелку горку еды, а чашку чи поставил перед ним кок, который тут же вернулся к работе, заключавшейся, похоже, в громыхании сковородами и кастрюлями, размахивании влажным полотенцем, усталых вздохах и проклятиях в свой же адрес. Сев за пустой столик в уголке, Нико осторожно, проверяя желудок, приступил к завтраку. Зацепившись взглядом за установленные вдоль борта орудия, он старался не обращать внимания на то и дело бросаемые в его сторону неприязненные взгляды.

Интересно, остальные здесь тоже такие дружелюбные?

Закончив, Нико поблагодарил кока и решил подняться на верхнюю палубу. Каждый шаг давался с трудом, ладони скользили по поручням при попытке оторвать ногу от ступеньки, так что перед последним участком он даже взял паузу, чтобы привести себя в порядок.

Шагнув наконец на верхнюю палубу, Нико постарался представить, что находится на обычном морском корабле, рассекающем волны, а не плывущем в воздушном безбрежье. Помогло то, что палубы «Фалькона» почти не отличались от палуб судов, видеть которые ему доводилось в гавани: за спиной возвышался квартердек, впереди – фордек. Неподалеку, негромко переговариваясь, вязали канаты пять или шесть матросов. Чуть дальше несколько их товарищей забавлялись игрой в кости. В какой-то момент игроки из-за чего-то заспорили, и одного, порывавшегося затеять драку, даже пришлось удерживать. В целом команда выглядела довольно молодой, и лишь немногим, как показалось Нико, перевалило за тридцать. Все были худощавы, все носили бороды и длинные волосы.

Непривычной была и окружавшая их тишина, нарушаемая только треском полотна. Подняв голову, он увидел огромную, трепещущую под ветром оболочку из белого шелка, заключенную в тонкую сеть канатов и деревянных распорок. Отбрасываемая ею тень накрывала всю палубу. Под носом оболочки раздувались паруса, натянутые между прочными тиковыми штангами. По бокам ее выступали две огромные, похожие на крылья лопасти. Между тугими, трепещущими от ветра шелковыми полотнищами по решетке удерживающего их такелажа карабкались люди.

«Сумасшедшие, – подумал Нико. – Безумцы».

Воздух на такой высоте был не просто прохладный, а холодный. Ветер кусал даже сквозь одежду, и по коже побежали мурашки. Нико уже подумывал о том, чтобы вернуться в каюту и одеться потеплее, но заметил на фордеке Эша. Как всегда в черном, старик сидел неподвижно, подобрав ноги и, похоже, полностью уйдя в себя.