На короткой перемене я опять повернулась, но уже ни симпатули, ни его аукциона не было. Сабина сидела одна.

– Сабинка, у вас в группе всегда такой театр? Весело же у вас.

– Наилька, этот спектакль был только для тебя. Обычно он себя так не ведёт.

– А-а… понятно…

Хотя понятного было мало… Продолжения у этого эпизода не было, как и не было повторения. Закончилась очередная лекция и закружилась карусель рутины. И была утеряна навсегда очередная возможность познакомиться с парнем из потока, который мне нравился.

А Сабина… Она была старостой их группы. Мы почему-то мало общались с ребятами из других групп и не всех знали по именам, но именно её я знала. Я запомнила ее такой, какой увидела её впервые, в самом начале 1-го курса – худенькая, высокая, смуглая девочка в белом платье, с красными туфельками на каблуках, небрежно несёт журнал, держа его за угол. И обложка журнала тоже красная, прям под цвет её лодочкам. В своей сегодняшней жизни я часто вижу Сабину. Это единственная девочка с потока, которую я вижу каждый раз, когда хожу на кладбище проведать могилу бабушки. Надгробный камень Сабины из белого мрамора, на изображении она сидит в кресле, а снизу жёстокие цифры – даты её жизни. 28 лет. Всего лишь 28 лет… Её родители не пережили внезапной смерти единственной дочери и лежат рядом. Я часто и Сабине несу цветы. Красные гвоздики на белом мраморе…

Впервые после института и, как оказалось, в последний раз, её живую я видела на станции метро Нариманов. Я возвращалась с работы и ехала по делам в город. Ждала свой состав, а состав другой ветки долго стоял на станции с открытыми дверями. В одной из дверей стояла Сабина Дуньямалиева. Я хотела поднять руку и помахать, привлечь ее внимание, но… почему-то не решилась, оценив расстояние от меня до двери, в проеме которого она стояла и подумала, что вот сейчас закроются двери и я буду неловко стоять с поднятой рукой. Потом, спустя несколько лет, мой папа рассказал о смерти дочери своего малознакомого сотрудника. И позже, как-то на кладбище, когда мы шли по алее, папа показал её могилу. Сабина, Аллах сяни ряхмят елясин!5

Вспоминая эти и некоторые другие эпизоды из своей жизни, задумываешься, а как же много было таких моментов, когда жизнь сама подсказывала единственно правильные для этой сцены реплики или действия. А я, видя эти подсказки, ничего не делала. И понимаешь, что раз за разом это происходило просто из-за неумения обратить мысль в действие, просто из-за нерешимости сделать маленький, масюсенький поступок. Чем больше думаешь об этом, тем твёрже уверенность в душе, что поступи именно в тот момент иначе, поступи именно так, как и требовал от тебя невидимый режиссёр твоей жизни, то сюжет развился бы по другому. Нет, это не ошибки жизни, ошибки тоже были и есть – это скорее упущенные шансы, о которых жалеешь наверное даже больше, чем об ошибках. Ошибки-то мы себе прощаем, а вот упущенное – так и мерещится до сих пор.

Попасть в кофейню «Злой кофе» я захотела сразу, как только скупой на эмоции коллега мне вкусно описал, какой исключительный «кофе свежей обжарки» там можно купить и даже попробовать на месте. И вот несколько недель я тщетно пыталась затащить туда желающих поболтать со мной подруг. Каждый раз моё предложение оставалось в воздухе, понятно почему, мы ведь уже и так все обсудили многочисленными, длинными, голосовым сообщениями, которые я люблю прослушивать на 2х скорости. И поэтому, когда моя лучшая бывшая коллега сходу согласилась, я даже вначале не очень поверила, что наконец попробую этот «кофе лучших сортов». Но, вспомнив, что моя бывшая коллега тем мне и нравится, что с ней можно пойти и в огонь, и в воду, и на разведку нового местечка, я уверено уточнила адрес заведения.