Роксолана. Гравюра XVI в.

Если бы он знал, что у отца уже лежало не им писанное его письмо шаху Тахмаспу с предложением о союзе и убийстве султана, мог бы и не поехать… Письмо явно было поддельным – кто же такие слова станет писать чернилами на бумаге? Такие вещи тихонько говорят на ушко – как Хюррем Сулейману, который верил в заговоры не меньше любого турецкого султана и вековой опыт эту веру скорее подтверждал, чем опровергал.

Прием французских послов. Жан-Батист ванн Мур. XVIII в.

Султан среагировал по самому жесткому варианту. Когда Мустафа вошел в его шатер и поцеловал ему руку, тот подал знак палачам, и те немедленно задушили Мустафу шелковым шнурком. Скорее всего, на глазах иностранных послов – немецкий посланник Бузбек вспоминает, что Сулейман глядел на смерть сына из-за матерчатой ширмы и ужасными взглядами как бы упрекал палачей за то, что копаются. Тут же был отдан приказ убить всех сыновей Мустафы, который не замедлили исполнить. Хюррем добилась своего – теперь смерть султана была совершенно не опасна ее второму сыну Селиму (первый умер в младенчестве), он унаследует престол! А прочее многочисленное султанское потомство куда-то исчезло – тоже говорят, что не без участия Хюррем, но это уже практически по обычаю. Не все обвинения в ее адрес правдивы. Например, не стоит приписывать ей убийство своего собственного младшего сына Баязида – он, страшась участи, которая раньше грозила и Селиму, поднял восстание и после его провала бежал к персам, а те его и продали Сулейману за каких-то 400 000 золотых монет, после чего он, разумеется, был казнен. Но все это произошло в 1561 году, через 3 года после кончины Хюррем в великой славе и почете, к неутешному горю пережившего ее на 8 лет супруга. А вот матери султана пережить Хюррем не удалось – после ее попытки объяснить сыну, что он слишком безоглядно доверяет этой лживой и жестокой роксолане, валиде-султан почему-то умерла при весьма странных симптомах после крайне недолгой болезни. Что в Турции говорят о причинах ее смерти – каждый догадается.

Великий архитектор Синан выстроил близ возведенной им великолепной мечети Сулеймание сначала мавзолей Хюррем, а потом и мавзолей самого Сулеймана Законодателя. Есть в Стамбуле и другие места, напоминающие нам о Хюррем: целый район города, включающий в себя возведенные по ее приказанию на месте снесенного рабского рынка мечеть, богадельню и медресе, носит имя Хасеки. Памятником архитектуры осталась и возведенная по ее приказанию баня, доходы от работы которой она предназначала на поддержание в целости Айя-Софии. Сомневаюсь в домыслах о том, что дочь священника так хотела спасти для нас от разрушения великий христианский храм Святой Софии – если бы кто ей и сказал, что через полтысячелетия это здание превратят в музей, она бы не поверила. Для мусульманки Хюррем это просто была на тот момент самая монументальная из стамбульских мечетей, и все тут.

Но главное, что она оставила своему мужу и их общей стране – новый султан Селим Второй, рыжий, весьма далекий по интеллекту от своего блистательного отца, да еще и страдающий пороком, особо удивительным у правоверного мусульманина, но вполне ожидаемым от славянина как минимум на три четверти (мать Сулеймана была сербкой).

Селим II Пьяница. Турецкая миниатюра. XVI в.

Для турецкого султана войти в историю под прозвищем Селим Мест, то есть Селим Пьяница, пожалуй, слишком экзотично, но он сумел этого добиться, хотя это кажется не более вероятным, чем испанский король, требующий от всех грандов сделать себе обрезание, или царь иудейский, обожающий яичницу с салом.