– Так! Значит, приставал, да? Ну, говори! Это для меня важно.

– Ты чего, Димон, глухой? Я же говорю, лез своей рукой, куда не следует. Ну и получил… Я ему, предс-с-ставляешь, в морду водку плеснула.

– Ты чего, правда так сделала? Или сидишь и выдумываешь это спьяну?

– Да… Димон, так и сде-е-лала. Ес-с-сли, он будет, с-с-сюда приезжать и так с-с-себя в-в-вести, то я лучше на В-в-воронцовской поживу…

Легли спать. Дима лежал в постели и всё никак не мог уснуть. Он не спал, мучился, думал, как теперь, после этого эпизода с Лялей, вести себя с Андреем: «Послать его резко? На три буквы? Или терпеть?..». С этой мыслью он уснул. А утром, проснувшись, решил, что ещё потерпит выходки Андрея.

Итак, наступила суббота. По субботам Дима ездил навещать своего сына, который проживал со своей мамой, его бывшей женой, в трёхкомнатной квартире в Медведково. Обычно Дима уезжал на целый день, и Ляля, конечно, была этими поездками недовольна. Дима понимал её недовольство, но всё равно каждую субботу ездил навещать сына.

– Опять ты будешь отсутствовать весь день, – скривила Ляля своё личико, – а я буду сидеть одна?

– Ляля! Сколько тебе надо объяснять, что мой сын меня ждёт по субботам! Он ждет меня, своего папу, и я не могу разочаровать его в этих ожиданиях, понимаешь?

– А ты понимаешь, что я целый день буду одна! Мне будет скучно. А если придёт этот козёл и опять начнёт приставать? То что мне делать? Куда бежать, где скрываться? Ты же будешь у своего сына! И не сможешь меня защитить. И что, ты позволишь этому уроду меня изнасиловать, так? Вот, Дима, это твоя любовь ко мне…

– Ладно тебе выдумывать! Изнасиловать… У Андрея, если ты его имела в виду, своя семья. Кажется, сегодня с гастролей возвращается его жена, и ему будет не до тебя.

– Очень жаль, а то бы я с ним загуляла, пока тебя нет! Очень непротивный малый! Если бы не было тебя, то я бы ему дала.

– Ляля, ты у меня что, вне себя, что ли? То Андрей страшный козёл, а то ты загуляла бы с ним, дала бы ему… Где логика?

– Димон, какая может быть логика у женщин? Даже у тебя нет этой логики! Андрей тебе в душу плюет, твою девушку тискает, а ты делаешь вид, что всё нормально. А потом говоришь о какой-то логике… Что стоишь? Рот открыл… Давай, двигай к сыну, небось, он заждался своего папеньку.

– Да… Я, Ляля, никогда не слышал, чтобы ты так аргументировала свои мысли.

– И давай, Дим, договоримся, что с сегодняшнего дня ты не будешь называть меня Лялей! Меня зовут Лариса Ивановна. Понятно? Повтори, пожалуйста!

Дима не повторил, но понял, что в его отношениях с Лялей (ах, чёрт, с Ларисой Ивановной!) начинается новый раунд, который приведет его либо к женитьбе на ней, либо к расставанию.

«Женщины – удивительные существа, – размышлял Дима по дороге к сыну, – ну чего не хватает Ляле? Может жить у меня, может жить на своей Воронцовской улице, может…»

– Молодой человек! Стойте спокойно! Что вы всё время на меня наваливаетесь? – раздался сзади Димы противный голос какой-то неприятной на вид тётки восточного типа.

Дима отодвинулся от неё, прижался лбом к стеклу двери вагона метро и опять ушёл в свои мысли: «Вот развелся, оставил маленького мальчика… Зачем, для чего? Ляля? Да, красивая, сексуальная девушка… Но воспитание, происхождение, манеры… Моя бывшая жена – тоже красивая хохлушка, но москвичка… Учились вместе в институте, дружили… Кончилось всё женитьбой, рождением ребенка… Не прошло и трёх лет, как я пошёл куролесить по бабам… Вот последняя – Ляля. Зачем разводился? Кому сделал хорошо? Себе? Бывшей жене? Сыну? Ах, как теперь все “замечательно” живут… Разрушил семью по глупости, по дурости… Да и Таня, бывшая жена, не могла немного потерпеть… Подумаешь пара загулов… Сразу побежала разводиться…».