– Хозяин не велит выливать воду после одного купания, – призналась она. – Редко нам выпадает такое удовольствие – помыться в теплой воде, да еще с благовониями. Ментуии вообще расщедрился, как привел тебя. Даже на праздник будет шесть перемен блюд. Обычно к приему гостей довольствуемся двумя. Ты явно пришлась ему по душе. Да и хозяйка к тебе благоволит. Скорее всего, не видит в тебе соперницу.

На тело девушки рабыня нанесла густую пахучую пасту, а когда сняла ее специальной палочкой, не осталось ни волоска. Потом натерла ароматным маслом. Кожа стала нежной и гладкой как шелк.

Женщина расчесала длинные кудри Нимат и заплела их в сотню тоненьких косичек, в концы которых вплела ароматические шарики. Глаза подвела лазурью. Соски подкрасила красной охрой. На каждый ноготок руки надела позолоченный наконечник. Затем накинула на девушку прозрачную тунику.

– Ну вот, все готово, – с удовлетворением заметила она.

Нимат посмотрела на себя в зеркало и не узнала. На нее смотрела прекрасная девушка с большими черными глазами, тонким станом и маленькой округлой грудью с яркими стоячими сосками.

– А ты и впрямь ничего, – оглядела ее Саба. – Может, со временем и станешь главной вместо Рабии. Не забудь тогда меня. Саба тебе только хорошего желает.

Нимат молчала. Ей совершенно не хотелось делить ложе со стариком. И занимать место Рабии тоже. Ее сокровенным желанием было оказаться в своей комнатке родного дома. Она не представляла, как останется с Ментуии в спальне. Хотелось стать невидимкой.

– Между прочим, сомневаюсь, что ты сможешь понести от господина, – тихо проговорила рабыня. – Говорят, это он виноват во всем, а не женщины. Ни одна от него не забеременела. Чем-то он разгневал богов. Но хозяин ни в какую не позволял лекарям осмотреть себя. Только ругал жену да наложниц. Да и вообще, стар он уже для любви – седьмой десяток проживает. На, держи, – протянула она Нимат несколько странных небольших листьев. – Когда невмоготу будут ласки старика или больно очень, разжуй незаметно и сплюнь. Сок, затуманит твою голову и тебе станет все равно, что происходит.

Нимат с благодарностью взяла предложенное снадобье и сжала его в кулаке. Приготовление к свадьбе заняло несколько часов, и теперь все было готово к торжеству. В большом помещении на первом этаже дома поставили длинный стол. На него уже водружали огромные блюда с овощами, зеленью и мясом. Рядом с тарелками находились кувшины с вином и пивом. Рабия в шелковом одеянии и золотом нагруднике отдавала приказания. На ее плече висел длинный белый плат. Увидев вошедших, она одобрительно посмотрела на Нимат.

– Хороша ты, девочка, – проговорила она. – Разглядел старый сластолюбец, разглядел. Иди сюда. – позвала она.

Нимат приблизилась. Она не боялась хозяйку, чувствовала к ней доверие. Рабия сняла с плеча ткань и накинула на девушку.

– Негоже, чтобы тебя видели в таком виде до жениха, – покачала она головой. – Завернись. И голову прикрой тоже.

Нимат последовала ее совету. Уже стали приходить гости, и мужчины бесстыдно рассматривали ее. Девушка накинула на себя покрывало, скрываясь полностью под ним. Вошел Ментуии. Его свадебный наряд жениха говорил о богатстве. Белая туника, украшенная вышивкой, тяжелая золотая цепь на шее, широкий кожаный пояс. С хозяином был жрец. Он должен был соединить новобрачных. Увидев свою невесту, Ментуии приосанился. Отложив посох, он подошел к Нимат.

– Ну, здравствуй, будущая жена, – произнес он. – Надеюсь, боги снизойдут сегодня на нас, и я смогу посеять в тебе живородящее семя.

Ментуии приподнял покрывало, и его взгляд прошелся по телу Нимат, остановившись на юной груди. Довольно улыбнувшись, старик опустил ткань. Он покопался у себя в поясе и вытащил золотой браслет в виде перевитых змей.