– Так стирал, трахая сотню-другую красоток, что чуть меня не стерли с лица земли. Видимо, не постарался как надо, нужно было усилить старания, увеличив количество любовниц.

– Не надо так…

– А как надо? Молчать? Уже достаточно молчала. У меня тоже есть точка зрения. Есть желания, страхи и боль! Если я должна понять поведение Демьяна, то хочу понять, почему так плохо развлекался с другими, раз до меня добрались твари.

– Он их наказал.

– Мне плевать, – устало мотнула головой. – Это вы твари регенерируете, а я… Человек. Вы хоть представляете, через что прошла, чтобы стать вновь похожей на человека? И то, – неопределённо махнула рукой. – Я в шрамах вся. В телесных и душевных. Он меня искалечил, раздавил…

– Спасая, – мягко настаивал врач.

– Играя, – твердила упрямо. – Не забавляйся он мной с самого начала, ничего бы не случилось потом.

– Он не мог… – обронил Роберт Евгеньевич и порывисто встал. Шагнул к окну и задумчиво в него уставился.

– Откуда вам знать, что он мог, а что нет? – всё же нарушила молчание, да и меня разрывало уточнить эту «мелочь», что теперь билась в голове, словно колокол.

– Говорю, потому что знаю! – отозвался врач, когда уже и не надеялась на ответ. – Если бы мог – он бы к вам даже не приближался. Да зачем вы ему нужны? Любая женщина нашего вида будет его, только Демьян пожелай. А он, с вами…

Меня тоже этот вопрос интересовал, но я привыкла себя убеждать в том, что была лишь прихотью. Поэтому шумно выдохнула:

– Туман, слова, вода… не единого доказательства обратному, – скучающе пробурчала в никуда.

– Ваши чувства – они доказательство.

– Они навязаны! – отрезала мрачно.

– Так ли…

– Уверена.

– Мы все твари. Любим, ненавидим, страдаем одинаково.

– Заблуждаетесь. Чужая боль – всегда остаётся болью, а вот собственная – кромешный Ад, потому что это! Своя! Боль!

Мы молчали некоторое время, каждый переваривая сказанное и услышанное.

– Вы должны поговорить с Демьяном, – вторил заезженной пластинкой Роберт Евгеньевич, нарушив очередное затянувшееся безмолвие. – Рассказать о «новых».

– Почему не вы?

– Потому, что только услышав вас, он пойдет на крайние меры, а это необходимо и в кратчайшие сроки. Да и это ваша проблема больше, чем моя. Или вы не хотите спасти детей? Предлагаете мне подорваться и решать ваши проблемы? – голос был рассудительный, совершенно не мягкий. -Хотя, признаюсь, нужно чтобы именно вы это сделали. Так будет эффективней!

– Кому нужно? – опять насторожилась.

– Нам… Всем нам: людям, и оборотням, – пояснил врач. – Так получилось, – продолжал холодно, вернувшись на стул, – что в наши территории заявились наглые, злые твари. Они себя называют «новые». Отбившиеся от других кланов, брошенные, побитые жизнью. Эта свора диких, которым плевать на людей да и, вообще, на всё в этом мире. Они жаждут крови, власти, территорий. Думаю, неспроста пришли именно к нам. Демьян одиночка. Живет особняком и не лезет в дела других. Мне кажется, их натравили на него, посулив нечто ценное.

– А чем он и кому мешает?

– Сила… у Демьяна такая сила, что пугает других. Вот почему хочу, чтобы он одумался и взял власть в свои руки.

– Но ему этого не нужно…

– В том-то и дело, ему придётся вмешаться, рано или поздно. Но лучше рано, ведь поздно обычно с более кровавыми последствиями.

– То есть вы, так или иначе, за развязывание войны?

– Не войны, а власти в одних крепких руках. И если этот кто-то Демьян – я за него.

– А разве у «новых» есть шанс против чистокровного?

– В том-то и дело – нет, – подтвердил абсурдность мысли Роберт Евгеньевич. – Сам не понимаю, на что надеются. Демьян априори сильнее. Он может раздавить одной силой мысли. Если только количеством думают взять. Демьян одиночка, хоть его и окружают подобные мне. Но нас не назовёшь силой, мы давно приближены к людям, их потребностями, желаниями. А «новые» – алчны до всего, что у них не было по жизни или чего лишились, вот и будут драться любыми способами, особенно подлостью. Что доказывают нападения на вас.