Кейл ударил его, но не очень сильно, потом вдруг скатился с него и быстро пополз на карачках куда-то в сторону.

С трудом прогоняя возникшую у него перед глазами темную пелену и удивляясь, что Кейл почему-то не воспользовался преимуществом, которое имел, Брайс перевернулся и встал на четвереньки. Он потряс головой – и тут увидел, куда устремился его противник.

За револьвером.

Он лежал на щебенке в нескольких ярдах от них, мрачно поблескивая в желтоватом свете натриевых ламп.

Брайс схватился за кобуру. Пустая. Валявшийся на земле револьвер был его собственным. По-видимому, когда шериф упал, револьвер выскользнул из кобуры и отлетел в сторону.

Рука убийцы сомкнулась на оружии.

В этот момент Тал Уитмен изо всей силы ударил Кейла сзади по шее полицейской дубинкой, и тот свалился без сознания прямо на револьвер.

Присев с ним рядом, Тал перевернул Кейла на спину и проверил его пульс.

Держась за собственный раскалывающийся затылок, Брайс, прихрамывая, подковылял к ним.

– Как он, Тал? Цел?

– Вполне. Через пару минут оклемается. – Уитмен подобрал револьвер Брайса и поднялся.

– Я тебе обязан, Тал, – поблагодарил Брайс, принимая из его рук оружие.

– Чепуха. Как твоя голова?

– Пройдет. На этот раз повезло.

– Я не ожидал, что он бросится удирать.

– Я тоже не ожидал, – сказал Брайс. – Такие люди, когда их по-настоящему припрешь, обычно становятся все спокойнее, хладнокровнее и осторожнее.

– Ну, этот, видимо, решил, что для него уже все кончено.

В дверях полицейского участка стоял Боб Робин, с ужасом смотрел на них и молча качал головой.

Некоторое время спустя, когда Брайс Хэммонд уже сидел за столом, заполняя бланки, в которых Флетчеру Кейлу предъявлялось обвинение в совершении двух предумышленных убийств, в открытую дверь его комнаты постучал Боб Робин.

Брайс поднял голову:

– Ну что, адвокат, как ваш клиент?

– С ним все в порядке. Но он уже больше не мой клиент.

– Вот как? Это было его решение или ваше?

– Мое. Я не могу вести дела клиента, который лжет мне буквально во всем. Не люблю, когда из меня делают дурака.

– Так что, ему прямо сейчас потребуется другой адвокат?

– Нет. Он намерен просить у судьи общественного защитника, когда ему будет предъявлено обвинение.

– Это будет завтра утром, первым делом.

– Не теряете даром времени, а?

– Только не с этим типом, – ответил Брайс.

– Правильно, – кивнул Робин. – Это очень мерзкий тип, Брайс. – Робин помолчал, а затем негромко произнес: – Знаете, я на целых пятнадцать лет отошел от католической веры. Я уже давным-давно решил для себя, что ангелов, чертей, чудес и тому подобного не существует. Я считал себя слишком образованным человеком, чтобы верить в то, будто Зло – Зло с заглавной буквы – ходит по миру на козлиных копытах. Но сейчас здесь, в камере, Кейл вдруг окрысился на меня и заявил: «Ничего они со мной не сделают. Меня не сломить. Никому. Я из этого выпутаюсь». А когда я предостерег его против чрезмерного оптимизма, он сказал: «Я таких, как вы, не боюсь. И никаких убийств я не совершал. Я просто избавился от мусора, который отравлял мне жизнь».

– Господи Исусе, – проговорил Брайс.

Они помолчали оба. Потом Робин вздохнул.

– А все-таки что такое эти «Высокогорные инвестиции»? Как они связаны с мотивами его преступления? – спросил он.

Но прежде, чем Брайс успел ответить, в комнату торопливо вошел Тал Уитмен.

– Брайс, можно тебя на пару слов? – Он взглянул на Робина. – Хорошо бы наедине.

– Конечно, – проговорил Робин.

Адвокат вышел, Тал прикрыл за ним дверь.

– Брайс, ты знаешь доктора Дженнифер Пэйдж?

– Она некоторое время тому назад открыла кабинет в Сноуфилде.