Лика вскочила со своей кровати и, обнимая меня, сказала:

– Хорошо, что ты очнулась. Я совершенно ничего не понимаю.

Я с недоверием взглянула на женщину, которая приблизилась к нам. Она была невозмутима и серьёзна. В её лице было что-то необычное, но в тот момент я не могла понять, что именно. Она положила руки на поручень кровати и, тяжело вздохнув, сказала:

– Вам нужно пойти со мной.

– Куда? Кто вы? – спросила я, всё ещё с трудом выговаривая слова.

– Я расскажу вам позже, но здесь оставаться нельзя, – мрачно ответила женщина.

– Нет, – решительно сказала я. – Или вы сейчас всё объясняете, или уходите. Где врач? Нам нужно позвонить родителям.

Женщина медленно подошла к двери и постучала. Дверь открылась, и в комнату вошёл мужчина с залысинами, в больничном халате и маске. В руках у него был поднос с какими-то стеклянными баночками. Он подошёл к моей кровати, поставил поднос на тумбочку и, повернувшись к нам, сказал:

– Здравствуйте. Я ваш врач.

– Что происходит? – спросила я, с опаской глядя на поднос. – Что вы собираетесь делать?

– Я хочу взять у вас кровь на анализ и сделать укол с витаминами, – ответил он, взяв со подноса шприц. – А затем я провожу вас к вашим родителям.

– Родителям? – переспросила Лика, подпрыгнув на кровати. – Они здесь?

– Да, – ответил он, набирая лекарство в шприц. – Из полиции сообщили им, что вас доставили сюда.

– Полиция? – спросила я, вставая рядом с сестрой. – А что вообще случилось?

– Вас нашли без сознания на улице и вызвали скорую помощь, а скорая уже вызвала полицию, – ответила женщина.

Врач попросил нас присесть, и пока он обрабатывал руку сестры, я внимательно наблюдала за ним. Халат был ему явно маловат, а из-под маски виднелась густая борода. Не думаю, что докторам позволительно выглядеть так неопрятно. К тому же его появление в палате вызвало у меня вопросы. Я снова посмотрела на женщину, которая стояла у стены, скрестив руки на груди.

Лика взяла меня за руку, когда врач вводил ей лекарство. Он подошёл ко мне, и я почувствовала, как Ликина рука немного расслабилась. Как только игла проткнула мою кожу, Лика медленно опустилась на кровать. Я на секунду посмотрела на сестру, а затем повернулась к мужчине. Наши взгляды встретились, и я всё поняла.

Я ударила его ногой в грудь, и он отлетел на соседнюю кровать. Одним движением я бросилась к двери, но прежде чем успела её открыть, почувствовала резкую боль в шее. Мои ноги подкосились, и я начала падать назад. Кто-то подхватил меня за спину и опустил на пол. В голове стоял шум, а веки словно налились свинцом.

– Зачем так грубо? – услышала я сквозь шум мужской голос.

– А ты хотел попробовать её уговорить? – женский голос звучал уже где-то вдалеке. – И так уже много лишнего шума, – после этих слов я окончательно провалилась в сон.

С дерева упал лист и приземлился мне прямо на голову. Я подняла взгляд вверх и увидела небо сквозь густую листву. Ветер усилился, и листья кружились в воздухе. Я задумалась, пришла ли уже весна в нашем городе? Наверное, там до сих пор лежит снег, и люди пробираются по улицам, утопая в сугробах. Однажды зимой я не смогла выйти из подъезда из-за сильной метели, которая замела всё вокруг. Соседи пробирались через первый этаж, чтобы расчистить путь к выходу. В тот год мы почти не ходили в школу, потому что зима длилась почти полгода.

Где-то среди ветвей деревьев я услышала треск. Наверное, белки или птицы прыгали с ветки на ветку. Мимо меня пробежала мышь по траве. Лес жил своей жизнью, и это наполняло меня теплом.

Тело Фантома не испытывает человеческих эмоций. Все чувства и ощущения существуют только в нашем сознании, поэтому тело не реагирует на происходящее. Не появляются мурашки, кожа не краснеет и не бледнеет от изменения температуры. Люди не обращают внимания на эти незначительные моменты, и для нас это хорошо. Сердце всё ещё бьётся, но терять кровь не рекомендуется. Если мы сильно поранимся, то кровь может вытечь из тела полностью, и тело начнёт умирать. Мы не можем полностью умереть, но жить в умирающем теле рано или поздно станет невыносимо. Поэтому, несмотря на нашу почти неуязвимость, нам советовали быть осторожнее. Особенно пока мы не развили все свои способности, а на это требовалось время.