– Всё будет хорошо. Поставим тебе капельницу, успокоишься, придешь в себя и поедешь домой.

– Домой, да…

– Подожди минутку, схожу за медсестрой. Никуда потом не уходи, дождись меня.

И бросив тревожный взгляд на пациентку, быстро вышел, оставив дверь открытой.

– Ты, что ли, с кризом? – участливо спросила усталая женщина, сноровисто протирая руку Веры ваткой. Резко запахло спиртом. – Ох, грехи наши тяжкие, что ж за наказание такое молодой девчонке-то…

Протяжно вздыхая и бормоча какую-то околесицу, женщина ловко поставила капельницу и показала Вере, как закрыть ее. Продолжая бубнить себе под нос, вышла, плотно прикрыв дверь.

Прозрачная бутыль висела прямо над головой. «А вдруг разобьется, и у меня в придачу будет сотрясение мозга?»

Жутко хотелось спать. То ли от лекарств, то ли от пережитого стресса.

В сумке противно звонил телефон. Наверняка с работы. Или начальство, или клиенты.

«Плевать. Что мне теперь, умереть здесь? Женщина так странно сказала про грехи и наказание…»

Бутылка наверху булькнула, как будто поддакивая мыслям.

«А что, если я на самом деле не просто так болею? Все эти падения и странности… Надо всё проанализировать», – подумала Вера и неожиданно заснула.

– Эй, что с тобой?

Вера распахнула ресницы и невольно поморщилась от яркого света. Над ней, удивленно заглядывая в глаза, стоял парень из цветочного ларька. Тот самый, который во сне называл девушку Пушистиком.

– Ты так громко кричала, что я решил заглянуть. – он виновато развел руками.

– Наверное, во сне, – смущенно пробормотала Вера.

– Смотри, у тебя капельница закончилась, сейчас позову медсестру, – пообещал парень и быстро вышел из палаты.

Через пару минут в дверь резко ворвался врач.

– Ну как ты?

– Нормально.

– Кирилл говорит, ты сильно кричала?

– Кирилл? – медленно повторила Вера. – Хм…

Вдруг по спине пробежал легкий холодок и больно сжало горло.

Врач тем временем проверил этикетку на бутылке и зачем-то понюхал кончик иголки. Измерил давление еще раз.

– Всё в порядке, всё хорошо, – тихо пробормотал он и ловко наложил пациентке лонгетку. – Голова не кружится? Тошнит? Как нога?

– Вроде бы нет. Нога болит, но гораздо меньше. А где тот парень, Кирилл? – Веру съедало жуткое любопытство.

– Жук дотошный это, а не парень, – устало протянул врач. – Брат бывшего главврача, въедливый, словно чернила на белой простыне. Везде свой нос сует.

Врач осекся и покосился на Веру – не сболтнул ли лишнего. Но та словно не слышала его, обрывки сна вспыхнули в голове ярким фейерверком.

Громкая музыка, шальные танцы под разбитым фонарем. На лавочке гордо стоят стеклянные стаканы, в них виски с колой.

– Лучше бы в клуб пошли, как придурки тут тремся, – недовольно сказала «Пушистик».

– Зато какой воздух и простор! Ясное небо, яркие звезды и полная тишина.

– Лажа полная. И дико скучно. Сидим тут, как два придурка в деревенской роще…

– Вера Владимировна! Вера Владимировна! – врач легонько потряс пациентку за плечи, – что с вами?

Та несколько раз моргнула и, отгоняя странные воспоминания сновидений, сфокусировалась на враче.

– Всё нормально. Просто задумалась.

– Езжайте осторожно домой, отдохните. Выспитесь. Вам нужно поберечь себя.

Вызвав такси, Вера со вздохом устроилась на мягком стуле в холле больницы. Боль в ноге, как стальная спица, пронзала насквозь до макушки. Еще и парень этот… Да кто он такой? Почему снится? Что за странные фразы и чувство, что это – нереально?

Ни одного ответа, только калейдоскоп загадок.

Куча пропущенных звонков с работы и несколько сообщений не сулили ничего хорошего.

«Потом. Всё потом», – решила Вера и отправила начальнице короткое сообщение: «Лежу в больнице, сломала ногу. Работать не смогу, найди, пожалуйста, замену».