Но напарник явно наслаждался зрелищем, с первого ряда наблюдая за своеобразным представлением. Вмешиваться Ришар вряд ли станет. Нужно выпутываться самому…

Макс глубоко вздохнул и наконец повернулся к Лире. В ее глазах отражались блики света, на лицо упала золотая прядка, которую ужасно хотелось подцепить и убрать ей за ушко. Брови грозно нахмурились, а небольшие немного влажные губы сжались в тонкую линию. Щеки покраснели, но не от смущения, как у Макса, а от гнева. Лира выглядела как воительница из сказок об Эре богов[17], не хватало только меча и блестящих доспехов.

– Из-звините, – заикаясь от стыда, промямлил Макс. Хадс! – Я просто… Просто…

– Если у вас есть замечания, можете изложить их мне, а если у вас плохое настроение и «просто» решили придраться, то советую вам вернуться к более подобающей профессионалу риторике. Итак, замечания?

Макс сглотнул и покачал головой.

– Прекрасно. Рие, всего доброго! Инспектор Уорд, до свидания, и надеюсь – не скорого.

Лира гордо прошествовала мимо, напоследок хлопнув дверью.

– Сим-сим, ну как же так? – Ришар насмешливо ухмыльнулся. – Нашел даму сердца и никак не можешь собраться!

– Что? Какую еще «даму сердца»? Что ты несешь? – Макса будто окатили холодной водой. От смущения не осталось и следа, только раздражение. – Уже все дела прочел? Дать инструкции почитать?

– А ты, оказывается, суровый начальник…

– И не вздумай больше курить в кабинете!

– Так точно, господин старший инспектор! – гаркнул Рие, прикладывая ладонь к виску. – Буду бросать!

Макс закатил глаза, но не стал продолжать пикировку. Дело важнее. К моменту, когда ливень закончился и за окном стремительно смеркалось, все папки были просмотрены дважды, а Макс наконец позволил себе пойти домой. Вместе с Рие, разумеется. Если и искать какие-то плюсы в жизни под одной крышей с напарником, то вот он – о деле можно разговаривать не только в кабинете, но и на теплой кухне, где пахнет пирогом, а на коленях мурлычет посапывающая кошка.

– Мы серьезно сейчас будем обсуждать дела? – страдальчески простонал Рие. – Мы же дома, тут надо отдыхать.

– Можем вернуться в отдел, если обстановка не устраивает.

– Какой ты зануда, bonbon.

– Ты весь день ешь то, что я приготовил, – Макс кивнул на кусок вишневого пирога, который отрезал себе Рие, как только доел стейк и салат. – Так что побольше уважения, иначе в следующий раз подсыплю тебе слабительное и седативное одновременно.

– Умеешь же ты убеждать! С чего начнем?

– С кого, – поправил Макс. – Кто первая жертва?

– Эрл Бенджамин Спирмэн, семидесяти зим от роду. Убит в своем кабинете ранним утром. Проломлен череп, на руках вырезаны алхимические символы. Никто ничего не видел, не слышал, не знает.

– Да, но слуги упоминали, что он…

– Сходил с ума?

– …последнее время был в несколько расшатанном душевном равновесии. А еще повторял, что нужно «покаяться», чтобы Первый простил его. Интересно, за что?

Рие пожал плечами, запихивая в рот сразу половину от куска пирога.

– Надо еще раз опросить его домашних, – вздохнул Макс, почесывая Бренди за ухом. – Кто следующий?

– Выко́т, – жуя, ответил Рие.

Пришлось на сей раз говорить самому:

– Виконт. Харви Бэннер, двадцать восемь зим. Способ убийства тот же. Если проглотил, вспоминай, что прочел.

– Я как на экзамене, – усмехнулся Ришар.

– На экзамене тебя вряд ли кормили бы пирогом.

– И возразить нечего… Ладно, наш очаровашка Харви еще полгода назад был по уши в долгах. Бретер[18] и игрок, которому внезапно посчастливилось вернуть эти долги.

– Семья утверждает, что Бэннер вошел в некое дело с неким давним приятелем, откуда и получал поступления.