Писаренко пробежался взглядом по фотографиям, остановился на той, где объектив запечатлел их с Сердюком на рыбалке, и с грустью произнес:

– Было же время, Анатолий Алексеевич, хорошую рыбу ловили, а сейчас приходится разных гадов!

– Поймаем, куда денется! – с ожесточением ответил тот, открыл сейф и достал из него папки с оперативными наработками, полученными за последнее время на ряд офицеров штаба РВСН, 2-го НИИ и Академии Петра Великого.

Приступить к их изучению им не удалось. Зазвонил городской телефон. Сердюк поднял трубку, в ней раздался надтреснутый, с придыханием, но еще бодрый голос. Его лицо смягчилось, и в интонациях зазвучали непривычно теплые нотки:

– Спасибо, Виктор Григорьевич! Взаимно! – благодарил он собеседника.

– Как поживаете?..

– Ничего, все будет нормально!..

– Об этом не может быть и речи…

– Поможем…

– Завтра пришлю ребят…

– Ну что вы!..

– Если не мы, то кто?….

– Служба?

– Служба нормально! Не скучаем.

Писаренко догадался: разговор шел с генералом Тарасовым. В семидесятых годах под его началом в Особом отделе по Оренбургской ракетной армии он вместе с Сердюком осваивал азы контрразведки, а затем овладевал непростым искусством оперативной разработки и анализа, в которых Виктору Григорьевичу трудно было найти равного. Но главное, чему они и десятки других, пришедших из войск в Особый отдел, армейских офицеров научились у ветерана-фронтовика, так это его преданности делу.

И потом, в «смутные» девяностые, когда контрразведку не лягал разве что ленивый, они не кинулись за длинным рублем в мутные воды разрухи, в которых вовсю шуровали и набивали себе карманы «капустой» бритые затылки и лощеные с волчьей хваткой «прорабы перестройки». Стойко выдержав испытания, обрушившиеся на контрразведку, безденежье, Сердюк, Писаренко, Кузьмин и Градов и с ними тысячи других сотрудников продолжали упорно делать то дело, которому отдали всех себя генерал Виктор Тарасов и ветераны контрразведчики.

Писаренко ерзал на стуле и порывался к телефону. Сердюк не стал больше испытывать его терпение и, заканчивая беседу, предложил:

– Виктор Григорьевич, я думаю, вам будет приятно услышать вашего самого беспокойного и неугомонного ученика Васю Писаренко.

– Одну минуту…

– Спасибо! Взаимно, и вам всего доброго! – попрощался Сердюк и пододвинул телефон к Писаренко.

Он взял трубку, и его энергичный, бодрый голос зазвучал не только в кабинете, а и в приемной. Несколько минут шел этот согревающий взаимным теплом разговор ученика с учителем, и когда он закончился, Сердюк отключил все телефоны и вместе с Писаренко взялся за изучение оперативных материалов. К концу дня им удалось выжать из них все, что могло иметь отношение к поиску Инициативника, и на экране дисплея компьютера в хитросплетении кружков и стрел появилась схема.

– Осталось одно, чтобы она заработала, – последний раз щелкнув «мышкой», устало произнес Писаренко.

– Не совсем, – возразил Сердюк.

– А что еще?

– С безымянным делом, сам знаешь, кроме маяты, ничего не будет.

– Это точно! Как говориться, как назовешь, так и поплывет, – вспомнил Писаренко.

– И что на ум приходит?

– Мутный?.. Хотя… Нет, не пойдет! И так уже намутил!

– А если Чужой?.. Нет, тоже не вариант. Уже было… Так называлось дело на Дудника, – напомнил Сердюк.

– Анатолий Алексеевич, чего голову ломать? Шеф за нас уже подумал!

– Гастролер… – вспомнил тот.

– А чем плоха?

– Да, нет! В самую точку будет! Главное, чтобы его «гастроль» не затянулась.

– Наши начальники нам не дадут, – с улыбкой заметил Писаренко.

– Будем считать, что с кличкой определились, – заключил Сердюк и предложил: – Пошли дальше: кого включим в группу розыска?