– Выяснилось, что змеи не едят жуков, – разочарованно заключил он.

– Что ж, не бывает худа без добра, и наоборот, – сказал Дуг. – Давай попробуем уговорить хозяев скинуться на дезинсектора. Печально, что такую квартиру не выходит продать даже по цене на пятьсот тысяч ниже рыночной.

Рынок недвижимости на Манхэттене всегда был непредсказуем. Все мечтали жить в черте города. Эльфы воевали с волшебниками с Уолл-стрит за таунхаусы Грамерси-парка и дома на Пятой авеню, застройщики пытались выселить домовых-брауни из заброшенных фабричных цехов в Гринич-виллидж, чтобы переоборудовать их в жилища для рок-звезд и рекламщиков, а студенты набивались по четверо в одну комнату с начинающими актерами и алхимиками.

Дугу удалось пережить темные времена начала девяностых, когда в течение семи лет рынок страдал от переизбытка предложений, и продать что-то было практически невозможно. Хуже всего было вести дела с бессмертными – если только жилкооператив не ограничивал сроки субаренды, добиться снижения цены от ракшасы или вампира было невозможно даже в условиях застоя. Ты всегда слышал одно: «Что ж, я потерплю еще лет десять и посмотрю, изменится ли что-нибудь». Но даже тогда Дугу нравилось искать новые вызовы и подбирать подходящих друг другу продавцов и покупателей, а уж теперь, когда он открыл офис в здании «Ричард Мерримэн Инкорпорейтед», обзавелся штатом сотрудников и мог больше не беспокоиться о бумажной волоките – и подавно.

Впрочем, прямо сейчас дела шли немного хуже, чем ему хотелось бы. На прошлой неделе шестимиллионная сделка с эксклюзивным клиентом (изначальная цена составляла семь миллионов сто тысяч) сорвалась уже после достижения предварительной договоренности. Вдобавок к этому, покупательница потеряла четверть своего состояния в финансовой пирамиде.

– Вы только представьте, – мрачно объяснила она по телефону после того, как сообщила, что сделка отменяется. – Они открыли счета для инвесторов-зомби, заплатили им из наших денег, потом зомби развалились, и их счета перешли тем, кто их оживлял – а они, в свою очередь, оказались сотрудниками компании, хозяевами которой являются наши соучредители.

– Вы не можете получить даже часть денег? – спросил Дуг.

– Спросите лет через пять, когда я расплачусь с юристами, – ответила женщина.

Каждая продажа была вдвойне важна и давалась в десятки раз сложнее обычного. Дуг даже удивился, что «Блэк, Томас и Филлипс» просто так отпустили вампира, даже с учетом двух отказов.

Вспомнив об этом, Дуг решил обзвонить знакомых владельцев многоквартирных домов, но не успел он дотянуться до трубки, как телефон зазвонил.

– Что за клиента ты мне подсунул, черт тебя дери? – не тратя время на приветствия, воскликнула Рина Ласар – агент, занимавшийся продажей квартиры в Риверсайде.

– Ну блин, – только и смог ответить Дуг. – Что случилось? Келл решил пойти на попятную?

Поставив рекорд по самой быстрой продаже Дуг вовсе не хотел ставить другой рекорд, получив самый быстрый отказ.

– К сожалению, нет, – сказала Рина. – Я была бы рада, если бы он пошел на попятную. Нет, он где-то раздобыл номер хозяев, позвонил им и сказал, что его, цитирую, «пи-ип квартира – пи-ип кусок пи-ип, встроенная мебель – убожество, запах внутри как от мертвой бабки и – без шуток – никто в здравом уме не заплатит за эту рухлядь больше миллиона, и никаких торгов». Дочка хозяев позвонила мне вся в слезах.

– Ничего себе, – опешил Дуг.

– Если хочешь и дальше работать с моими эксклюзивными предложениями, сперва присылай мне заключение о платежеспособности покупателя, – сказала Рина, повесив трубку с такой силой, что Дуг скривился.