Посол пчелиного роя прибыл с ультиматумом – и был незамедлительно казнен: его крылья стали витражным окном в зале совещаний, а его жало было возвращено в улей в бумажном конверте. Следующий посол никаких ультиматумов не приносил, а прибыл с предложением поделить пчелиное королевство между двумя правительствами, сохраняя за пчелами права на пыльцу и воду. «Как признание заведомых прав свободных особей на природные ресурсы общественной территории», – неуверенно прожужжал он.

Осы из совета были снисходительны – они лишили его только кончика жала. И он прожил как раз достаточно, чтобы доставить в улей свое сообщение.

Третий посол прибыл с шариком воска на кончике жала и был принят куда дружелюбнее.

– Вы же понимаете, что мы не беженцы, желающие признания формального земельного правления, – сказала Оса-основательница, пока слуги подавали им нектар в бумажных рожках, – а также не ведем с вами переговоры на равных. Это ваши предшественники так думали – и они ошибались.

– Я надеюсь, что справлюсь лучше, – натянуто сказала пчела-дипломат. Она была старше других, и волоски на ее тельце были уже жидкими и полинявшими.

– Я тоже на это надеюсь.

– В отличие от них у меня есть официальные полномочия говорить от лица улья. У вас есть предложения к нам – это достаточно ясно. Мы готовы слушать.

– Что ж, хорошо. – Оса-основательница осушила свой рожок и взяла следующий. – Ваше сообщество древнее и обладает высокой культурой, несмотря на леность вашего правителя; впрочем, эту леность мы считаем скорее расовой, нежели персональной склонностью. У вас есть законы и народные танцы, математика и принципы, которые мы, конечно, уважаем.

– Ваши условия, пожалуйста.

Оса-основательница улыбнулась:

– Поскольку в здешних краях имеется достаточная популяция моли тусса, которую мы предпочитаем для разведения, у нас нет нужды в чем-то столь недемократичном, как рабство. Если вы воздержитесь от мятежей, то сможете сохранить собственное правление. Но мы будем забирать пятую часть ваших запасов в обычный год, десятую – в засушливый. И каждую сотую личинку.

– В качестве еды? – Антенны пчелы-посла задрожали от сдерживаемого отвращения.

– Только если еда в дефиците. А в мирное время они будут выращены среди нас, обучены нашему укладу жизни и искусству, чтобы служить чиновниками среди вас. Это в ваших же интересах, вы позже в этом убедитесь.

Пчела-посол помолчала мгновение, глядя в пространство перед собой. Потом задумчиво произнесла:

– Десятую часть в хороший год…

– Наши условия, – перебила Оса-основательница, – не подлежат обсуждению.

Стражники поменялись местами, демонстративно бренча пластинами своих доспехов и сверкая кончиками своих жал.

– У меня нет выбора, не так ли?

– Есть. Вы можете выбирать между порабощением и сотрудничеством, – сказала Оса-основательница. – Я имею в виду – ваш улей. Вы лично, конечно же, можете выбрать что-то еще, но у них десятки тысяч вам на замену.

Пчела-посол склонила голову.

– Я стара, – сказала она. – Я служила улью всю жизнь, всеми доступными мне средствами. Я предана своему улью и сделаю то, что для него будет лучше.

– Это радостно слышать.

– Я прошу вас – я умоляю вас! – подождать всего три или четыре дня, прежде чем вы начнете действовать согласно вашим намерениям. К тому времени я буду мертва и не увижу, как мои сестры становятся рабами.

Оса-основательница с щелчком свела лапки:

– У вас принято откладывать насущные дела на потом? У нас такое не приветствуется. Вы обязательно удостоитесь чести увидеть, как мы вознесем ваших сестер на такие моральные и технологические высоты, которых вы не могли и представить.