Мы с ним ходили вместе за грибами, и я срезал грибы, которые он прошел, не заметив, и потом хвастался ему очередным обабком, который он прошел. Он воевал на японской войне, и я как-то выпросил у него солдатский кожаный ремень, у которого была пряжка, как у офицерского. Этот замечательный ремень заметила местная шпана, в одном походе, и пыталась его у меня отобрать, но мне было жалко его терять, и я достал сначала один нож, из кармана штормовки, а когда все охотники за моим ремнем отступили, второй – побольше, он висел в ножнах на этом ремне.
После смерти деда бабушка ушла жить к моей двоюродной тетке, которая жила по соседству, и вскоре умерла. За несколько лет до смерти она позвала меня и отдала мне клочок бумаги, на котором было что-то написано ее рукой. Я торопился в институт, и только на следующее утро прочитал эту записку. Она до сих пор лежит у меня в синей папке, где я храню, как плюшкин, всякие институтские шпаргалки, геологические карты, которые я составил, старые письма от девушек, свои грамоты, приглашения на свадьбы, билеты в кино, геологические задания и всякую дорогую для меня рукописную мелочь.
В этой бабушкиной записке было написано, что в колодце, рядом с ее деревней в Кировской области, разбойники спрятали золотые украшения, кресты, монеты,– после того как они обокрали церковь. Глубина колодца составляла десять – двенадцать метров. Разбойников потом всех убили, а золото так и не нашли. Об этом ей было известно со слов ее бабушки, которая и показала ей этот колодец.
Сейчас я, наверное, нашел бы время для поиска этого золотого колодца, несмотря на то, что в записке не было ни координат золотого колодца, ни названия деревни, в которой жила бабушка. По самым скромным моим подсчётам, разбойников убили в середине восемнадцатого века – это было лет двести тому назад, и при помощи геофизических приборов можно было попытаться найти этот колодец. На это надо было только время и удачу.
Но тогда, когда бабушка дала мне эту свою записку, у меня не было времени, чтобы заняться кладоискательством. Лекции в институте и работа сторожем отнимала все мое время, и когда я прочитал записку, подумал, что это бесполезное занятие, поиски этого золотого колодца. Я положил записку в синюю папку, где и обнаружил ее на днях, спустя тридцать лет после смерти бабушки.
Пусть тот, кому удастся найти это золото, поставит свечку моим прабабушке и бабушке, которые хранили эту тайну до самой смерти и передали ее мне – ленивому внуку.
Месторождение рубинов
В нескольких километрах от дома, на берегу Визовского пруда, находится старый карьер, в котором после войны добывали мрамор белого цвета. Он был очень большой,– метров триста длиной, и глубокий – почти двадцать метров. Мрамор для флюса в нем добывали взрывными работами, – добавляли его в железосодержащую шихту, перед тем ее плавить в домнах Визовского завода, – таким образом очищали металл от вредных примесей, вроде окиси серы и фосфора. Сейчас месторождения бурого железняка уже не используют для плавки железа, а карьеры по его добычи встречаются в уральских лесах часто. Один из них находиться прямо за поселковым магазином, рядом с родительским домом, где я провел свое детство.
В горном институте я внимательно читал геологическую литературу, посвященную драгоценным камням, и всегда старался применить эти знания на практике. Для меня было приятно найти кристалл там, где он обязательно должен быть, судя по геологии. Это было у меня вроде хобби. Такие увлечения на время пропадают, уступая новым, но спустя некоторое время возвращаются.